Послание из ниоткуда вполне могло оказаться обманкой. И Янус не скрывал, что вероятнее всего так и есть. Хотя и не возражал против проверки.

Янус никогда не возражал.

– Если это Ева, – Адам кричал в микрофон гермошлема. – Она ведь не будет прежней, верно?

– Я не уверен, что Ева способна измениться.

Земля уходила вниз. Серовато-желтая, в широких зеленых лентах, она больше не походила на одеяло. И если способна изменится земля, то стоит ли ждать постоянства от Евы.

Адам не знал.

Но очень хотел увидеть сестру. Он соскучился по ее безумию.

Эпилог.

Сознание вернула вода, льющаяся на лицо. Глеб глотал, но воды было много и он начал захлебываться, попытался вывернуться и понял, что жив.

– Вставай, – приказал дроид и сам же поднял, как щенка за шкирку. – И двигай.

Куда? А не важно. Не на каруселях кататься. В руке дроида пистолет, значит, расстреливать будет. Поставит к стеночке и как в сказке: пиф-паф…

Только не понятно, зачем вести. Мог бы и на месте грохнуть.

В коридоре Глеб не выдержал. Подняв связанные руки, он заорал:

– Ну, давай, стреляй! Или мне лицом к стеночке повернуться? К которой? К этой? К той? Выбирай!

– Иди.

– А здесь тебе что не по нраву?

– Иди.

Дуло ткнулось в поясницу, и Глеб подчинился.

А может и хорошо, что не в бункере. На солнышко посмотреть получится, чтобы если уж помирать, то с душой. На травку там упасть, к земле прильнуть устами…

Под ботинками хрустело стекло. Просверкивали на асфальте гильзы. Кое-где виднелись и кровяные лужи, стянутые коркой мороза.