— Ты просто боишься ящеров у околицы, поэтому и не пошла с нами, — отозвалась из-за дверей Санара.

— Нет, мы просто хотели удивить нашего папу. Правда, Натт? — отшучивалась Лойэ.

— Боялась, точно боялась. Надо будет вам посмотреть на них. Они прекрасно приручены, — заверила Санара.

Лойэ немного поежилась. Рехи прекрасно понимал ее страх, он и сам долго привыкал к Ветру, не представляя, что ящеры способны кому-то подчиняться. Ларт и другие всадники убедили его в обратном. Рептилии были верными спутниками наездников, поэтому при встрече с караульными Рехи уже не содрогался. Лойэ же, вероятно, так и не привыкла.

— Вечером будет праздник! — пообещала Санара.

— Ой, не стоит! Лойэ, они все называют меня Стражем. Я не хочу, чтобы меня снова чествовали, — смутился Рехи.

Лойэ подняла на него удивленно расширившиеся глаза:

— Но ведь тебе это нравилось. Ты — Страж.

Рехи содрогнулся от устремленных на него непонимающих взглядов. И Санара, и Лойэ, и Натт смотрели, будто ожидая чего-то. И на лице каждого читалось: «Ведь ты Страж, ведь ты теперь защитишь нас от любой опасности». Неужели они и правда верили в это? Рехи неловко рассмеялся:

— Да нравилось, но как-то… устал я.

— Ладно. Обойдемся без выступлений перед народом, — нахмурилась Лойэ.

— Я просто шел к тебе, — признался Рехи, Лойэ улыбнулась ему.

— Ладно, до вечера. Оставлю вас, — кивнула Санара.

— Я все понимаю, ты очень устал. Отдохни, конечно, отдохни, — сказала тихо Лойэ, бережено обнимая Рехи. Она предложила ему прилечь на шкуры, но Рехи отказался.

Они застыли, молча обнимая друг друга. Первая радость схлынула, больше Лойэ не пыталась развеселить Натта, который задумчиво перебирал меховые мячи в углу и напряженно сопел, глядя на Рехи.

«Он узнает меня, обязательно узнает!» — пообещал Рехи, прижимая к себе Лойэ, которая ныне показалась невероятно хрупкой и исчезающей. Слишком часто она ускользала от него, как песок сквозь пальцы. Теперь они прижались друг к другу немым обещанием никогда не расставаться.

— Лойэ, я не устал. Ведь я дома, — глухо повторил свою вечную молитву Рехи. Лойэ блаженно улыбалась ему, и по каждой клетке тела разносилось тепло ее прикосновений.

— Мы устроим тихий пир, только для нас, — предложила она, и Рехи охотно согласился.

Вечером в честь его возвращения забили свинью. Ее визг, донесшийся со двора, заставил Натта расплакаться, но Рехи успокоил его, покачав на коленях. Все-таки сказки Лойэ помогли малышу быстро преодолеть страх перед незнакомым. Уже за столом, которым служил высокий сундук, сын без остановки говорил что-то Рехи, спрашивал о путешествиях из «сказок мамы» и рассказывал о своей нехитрой жизни, глотая слова и переставляя слоги.