Тора и Ди возвращаются в машину, а я в последний раз оглядываюсь. Пытаюсь узнать в черном пятне, в этом гнилом зубе, заблудившуюся овечку и замечаю перед скорой еще одну машину. Синюю «Чайку». За рулем сидит мужчина – неестественно бледный, с веснушками по всему лицу и щелью между передними зубами. Это Бруно.

И он плачет.

* * *

Я сижу в машине и пялюсь в окно, наблюдаю за людьми, бредущими к дому огромной толпой. Нет, это не пожарные и не милиция. Обычные зеваки. Они держат в руках книги, фотографии, украшения, а некоторые – даже деньги.

– Что они делают? – недоумеваю я.

Перед глазами – лицо Бруно: перекошенное, потерянное. К счастью, из машины я его не вижу. Слезы сильных ядовиты. Слезы сильных способны уничтожить мир. Но пока я не признаюсь в том, кого встретил, этих слез не существует, как не существует и хозяина Чайки.

– Люди верят, что дома, которые станцевали с огнем, исполняют мечты, – отзывается Ди. – За определенную плату, конечно.

Внезапно из толпы вырывается парень – высокий, грязный, с багровым загаром. Он подбегает к нам и стучит по стеклу.

– Ди! Да что с тобой не так?! Прошу тебя, возвращайся домой! Эта работа ни к чему хорошему не приведет! Умоляю, хватит!

– Газуй, Тора, – командует Ди, а сама вцепляется в коленки с таким остервенением, что белеют пальцы. – Газуй же!

И Тора газует.

Странный паренек остается позади.

– Кто это был? – подаю голос я.

– Брат.

– Почему ты с ним не поговорила?

– Почему? Да потому что со мной что-то не так. И он никогда не понимал, что именно.

Я киваю. Этот дурацкий вирус «Что-то не так» уже давно заразил поселок.