Я качаю головой. Давай, Лида, уведи его отсюда. На эту ночь звезды забронированы.

Ее улыбка тает, и теперь в ней поместится разве что маленькое озерцо.

– Пойдем в спальню. Мне холодно, – жалуется она, отворачиваясь к коту.

Тень застывает, как желе. Бруно выныривает из темноты лишь на миг, но успевает окинуть нас с Торой взглядом и рассмотреть шестеренку в моих руках.

Секунда – и они исчезают. О чем он подумал? Догадался ли об экспериментах Хлопушки? Я подавляю желание броситься за ним и все объяснить.

– Чего ты там копаешься? Иди ко мне! – зовет меня Тора.

Я прячу шестеренку в карман и отгоняю тревожные мысли. Сегодня они лишние.

Мы забронировали звезды и Венеру. Чем не идеальная ночь?

* * *

Я просыпаюсь от настойчивого ощущения, что за мной кто-то наблюдает.

– Доброе утро, соня, – мурлычет Тора мне на ухо. Как же она близко… Я даже пепла не чувствую.

Приподнявшись на локти, я изучаю ее – медленно, чтобы ничего не упустить. Теперь я делаю это каждое утро. Потому что… я знаю, такие вот утра рано или поздно закончатся, как зубная паста. Как бензин в автомобиле. А я должен запомнить Хлопушку. Должен ее вызубрить.

Накрашенные ярко-красной помадой губы целуют меня в щеку. Тора уже в шортах, рубашке и своих любимых фиолетовых колготках, выделяющихся яркой кляксой на фоне комнаты.

– Иди сюда. – Я обнимаю ее, но она трясет указательным пальчиком перед моим носом и извлекает из-под подушки наш проигрыватель.

– Песня как раз под настроение! – воодушевляется Тора, подскакивая.

И вот она уже танцует – плавно, завораживающе. Колыхается деревом. Определенно, яблоней.

– Поиграй со мной, – просит она.

– Во что?

– В виселицу, или что-то вроде того. Я придумываю слово – ты пытаешься его отгадать по буквам.