– Одержимость, – отвечаю я.
Эта старушка, обожающая кроссворды, даже не догадывается, что попала в точку. Мой разум давно
* * *
Лидия молчит. Каменная, старая, как гнилая груша. Еще немного – и кресло впитает ее, проглотит. А я стою возле клетки и медлю. Мой вопрос, проклятый вопрос «Это правда?» повис в воздухе.
Гроза трется о мои ноги. Чувствует, что творится неладное.
– Твоя мать заслужила каждый удар. Я ненавидела ее, но… не убивала. Хотя с радостью сделала бы это, если бы меня не опередили. А теперь проваливай, Аня.
Лидия поджимает губы и вцепляется в ручки кресла. Мне страшно смотреть на нее, но и не смотреть я не могу. Гипноз, не иначе.
– Мама никогда бы…
– Проваливай!
Лидия подскакивает и надвигается на меня, как огромная туча. Гроза убегает от нас в кухню.
И я не выдерживаю. Срываюсь с места, несусь по темному коридору, по обожженному солнцем огороду, – дальше, дальше, лишь бы не видеть каменной Лидии. Лишь бы не чувствовать ее боль.
Ложь. Моя мама никогда бы.
Никогда.
* * *
Я листаю книгу Лидии всю ночь. Страницу за страницей, главу за главой. И вот на часах уже пять утра, но мне не спится. Заметки на полях, закладки, кляксы – все это выглядит как история болезни шизофреника. Как моя история болезни.
Теперь я знаю, что к каждому живому дому привязан призрак. Что часы – это их общее сердце.
Обожженные, не до конца сгоревшие дома – наполовину трупы. Мертвые ищут в них дверь, ведущую в никуда. Живые и одержимые своими желаниями – дверь, ведущую куда-то.
Но… какую дверь ищу я? Куда стремлюсь?