Я вздрагиваю в ритм лязганью клавиатуры. Щелк-щелк-щелк. Я бы затолкала в глотку чертенку все кнопки по очереди.
– Твой дом в аду, Анна Рэу, – выплевываю я.
Щелканье прекращается.
Неужели дописала?..
Если бы можно было превратиться в кровавую лужицу и просочиться в спальню, я бы сделала это не раздумывая.
Через миг чертенок, бросив мне телефон, проносится мимо ванной – к выходу из номера.
Решила сжалиться. Какая благородность!
Чертенок хлопает дверью. Превозмогая боль, я выползаю из ванной. Я бы поднялась, но сейчас для меня любое движение – что-то вроде акробатического трюка.
За мной по полу тянется красная линия. Теперь все будет в едином стиле – и обои, и линолеум.
А вот и табуретка. Я карабкаюсь по ней, как по скале – без страховки, без права на ошибку. Море прибывает. Пара миллиметров – и оно будет мне по шею. Но чертенок не победит меня, нет. Я давно не тряпка под тряпкой. Я не позволю ей сжечь Ворона и того, кто в нем живет, пока мы не попрощаемся. Пока они оба не скажут мне, что хотят в отпуск.
Захар скрывается от меня, но его запах я чувствую всегда. Не яблок – пепла. Я говорю с ним. Знаю, что он дышит мне в затылок и молчит, упрямый идиот. Я не позволю ему исчезнуть.
Черт, да я даже на скрипке научилась играть только ради него! Он ведь бродит по зрительному залу. Бродит, засранец, слушает, как я пою.
А еще… Паша. Мой несносный братец. Он никогда не увлекался серфингом, и я должна выяснить,
Р-р-р-раз – акробатический трюк удался. Я на ногах и снова собираюсь по частям. Аплодисменты, друзья!
Чертенка нет слишком долго. Я уверена: она не вернется. Уверена: в этот миг дьявол ведет ее в ад, чтобы выдать новые рога. И если я не потороплюсь, Захар сгорит во второй раз. Никто больше не будет создан для меня.
На кровати валяется кофта. Я хватаю ее и завязываю на талии. Не пугать же людей новым морем.
В коридоре пусто, на улице – тоже. Я не иду – скорее пикирую самолетом, перегораю, дымлюсь. Но – не обращаю внимания на боль. Пока я лечу, все хорошо.