– Опусти.

– Нет, девочка. Я и так слишком долго тебя отпускала.

Но как же…

Я мечтаю, чтобы Артем вылечился.

– Ты врала мне?

Ее звонкий смех пронизывает меня тысячами иголок. Я – почти кукла вуду. Только на этот раз проклинают меня саму.

– Какая догадливая! Ты даже не представляешь, сколько людей я предлагала Ворону в обмен на Пашу! А ему никто не нравился. Зато когда я принесла твое полотенце, он сразу ожил.

– А как же Темыч?

– Да, у вас и правда одинаковые. Но он не болен, идиотка. Это дар, его нельзя отнять. Я тоже их слышу. – Илона на миг умолкает, а затем шипит: – И не называй так Артема! Мой Паша никогда его так не называл.

Я чувствую каждой клеточкой тела: она достает из кармана что-то холодное и тяжелое.

– Ворон не предал бы меня.

Своим «не предал» я целу́ю стену.

– Он скучал.

– Зачем? Зачем ты это делаешь?

Я бы завизжала, но в легких почти не осталось воздуха. По щекам течет что-то теплое, и я надеюсь, что это слезы, а не кровь. Хотя судя по тому, как горят ссадины на лбу, возможно все. Дуло пистолета гладит мою шею.

– Зачем? Странный вопрос. Я мечтаю вернуть того, кого люблю больше жизни, – объясняет Илона и совсем другим, уставшим голосом добавляет: – Прости, Аня. Ты не виновата, что мой муж погиб. Но без тебя мне не обойтись.

Я жмурюсь. Сейчас свершится нечто. Я силюсь высвободиться, мысленно зову Ворона, спрашиваю у него: «За что?», а он отвечает: «Чтобы ты научила меня плавать».