Его тучное тело подхватила и пронесла добрых десять ярдов толпа, пока он не застрял в турникете. Лишь тогда кто-то почувствовал тепло льющей из Кретина крови и закричал.

К тому моменту Ронни уже успел скрыться.

Чувствуя себя немного чище, он, удовлетворенный, вернулся домой. Там побывала Бернадетт – она забрала вещи и любимые украшения. Ему хотелось сказать ей: «Бери все, для меня это не имеет значения», – но она, словно призрак домохозяйки, уже ускользнула прочь. На кухне все еще стоял накрытый к последнему воскресному завтраку стол. В детских мисках оседала на кукурузные хлопья пыль, в воздухе начинал чувствоваться запах прогорклого масла. Ронни высидел вторую половину дня, вечер и предрассветные часы, переваривая новоприобретенную власть над жизнью и смертью. Затем, плюнув на опрятность, лег спать не раздеваясь и провалился в более-менее крепкий сон.

Магуайр недолго гадал, кто прикончил Кретина и Генри Б., хоть ему и сложно было поверить в этот бунт на корабле. Многие в преступном мире знали о Ронни Глассе и вместе с Магуайром посмеивались над шуточкой, которую сыграли с этим простаком. Но никто и подумать не мог, что он способен так жестоко расквитаться со своими врагами. Кое-где по злачным местам теперь хвалили его отъявленную кровожадность; кое-кто, включая Магуайра, думал, что он зашел слишком далеко, чтобы принять его в компанию, точно заблудшего сына. В целом все сходились на том, что надо бы его прикончить прежде, чем тот еще сильнее раскачает их хлипкую лодку.

Так что жить Ронни оставалось недолго. Его дни можно было пересчитать по трем пальцам Генри Б.

Они пришли за ним субботним утром и схватили его раньше, чем он успел вскинуть оружие. Его забрали на мясной склад, в надежный ледяной холод, и, подвесив его на один из крюков, начали пытать. Любой, кто питал хоть толику светлых чувств к Генри Б. или Кретину, получил шанс отыграться на Ронни. С помощью ножа, молотка или горелки. Ему раздробили колени и локти. Порвали барабанные перепонки и поджарили пятки.

В конце концов, уже примерно в двенадцатом часу, он им наскучил. Как раз начали открываться клубы, за игорными столами собирался народ – пришло время заканчивать с правосудием и торопиться в город.

Тогда-то и нагрянул разодевшийся специально для убийства Магуайр. Ронни знал, что тот стоит где-то поблизости в ледяной дымке, но уже ничего не разбирал, лишь видел краем глаза поднесенный к его виску пистолет, заметил краем сознания прокатившийся по отделанной белым кафелем комнате шум ударной волны.

Единственный точный выстрел вышиб ему мозги через лоб. Так аккуратно, что даже сам бы позавидовал – словно третий глаз открылся.