Гэвину понадобилась лишь секунда, чтобы узнать эти грубые черты – распахнутые, безжизненные глаза, кривой рот и уши, похожие на ручки кувшина. Это была статуя Рейнольдса. Она ухмыльнулась, показав зубы. Слишком мелкие для головы такого размера. Молочные. Им еще только предстояло смениться на коренные. Хотя, в целом, истукан стал выглядеть лучше, это было заметно даже в полумраке переулка. Брови как будто сделались гуще, а лицо пропорциональнее. Все еще раскрашенная кукла, но у нее уже появились цели.

Статуя неуклюже поклонилась, ее суставы отчетливо заскрипели, и на Гэвина нахлынуло ощущение нелепости, абсолютной нелепости всей этой ситуации. Оно кланяется, черт подери. Улыбается. Убивает. Но не может же оно быть живым? «Потом я и сам себе не поверю», – подумал Гэвин. Потом он найдет тысячу причин отвергнуть реальность того, что видел собственными глазами. Будет винить мозги, которым не хватало воздуха, растерянность, панику. Так или иначе, он убедит себя в том, это была фантастическая галлюцинация, и все станет как раньше.

Если, конечно, жизнь его продлится дольше нескольких минут.

Галлюцинация протянула руку и легонько коснулась челюсти Гэвина. Грубо вырезанные пальцы провели по краям нанесенной Преториусом раны. На мизинце блеснуло кольцо, точно такое же, какое было у Гэвина.

– Останется шрам, – произнесло видение.

Гэвин узнал этот голос.

– Боже, как жаль, – продолжало оно. – Но могло быть и хуже.

Статуя говорила его голосом. Его голосом. Боже, его, его, его голосом.

Гэвин тряхнул головой.

– Да, – сказала статуя, заметив, что он все понял.

– Не я.

– Да.

– Но почему?

Статуя дотронулась до своей челюсти в том же месте, где у Гэвина была рана, и едва она это сделала, там появился порез. Но кровь не пошла. Не было в ней крови.

Так это же его собственное лицо. Она пыталась даже брови скопировать. И глаза. Его пронзительные глаза и великолепный рот.

– Тот паренек? – произнес Гэвин, складывая вместе кусочки головоломки.

– А, мальчик… – статуя подняла взгляд незаконченных глаз к небесам. – Каким сокровищем он был! И как рычал.

– Ты искупался в его крови?

– Мне это нужно, – статуя опустилась на колени перед телом Преториуса и засунула палец в расколотый череп. – Старая кровь, но сойдет. Мальчик был получше.

Словно нанося боевую раскраску, она размазала кровь сутенера по щеке. Гэвин не смог скрыть омерзения.