Ветерок бросился ей за спину и стал рвать путы на руках. Полина, шатаясь и сплевывая кровь, пыталась подняться на ноги.

– В жопу бабку, – сказала она плачущим голосом. – И всех остальных – туда же! Я тебя сама сожру! Не полностью – только сиськи! А потом зайку твоего развяжу и на тебя натравлю – чтобы до смерти тебя порвал! Будешь визжать и подыхать в этом самом дровнике!

Ветерок наконец справился с завязками, и Галя встала на ноги. Точнее – попыталась, но тут же повалилась на землю. В затекших ногах защипало, закололо, задергало.

– Нет, – крикнула Галя Ветерку, который кинулся к Шушенкову. – Его не надо! Пока не надо! Возьми топор!

Ветерок кинулся к груде инструментов, но в этот момент визжащая девчонка, размахивающая плоскогубцами, кинулась на него. Ветерок вытянул вперед кулаки, но девчонка скользнула вниз – и уцепилась рукой в его пах, продолжая колотить плоскогубцами по ногам и животу. Ветерок, застонав, сел на задницу, стараясь оторвать от себя Полину.

– Ты еще пожалеешь, что предал меня! – кричала Полина. Кровь тонкой струйкой вытекала на ее лицо откуда-то из-под волос. – Я думала тебя потом тоже к себе подпустить – а теперь оторву все заранее! Еще такому, живому да орущему! Выдеру у тебя все начисто, чтобы навечно голодным остался! Понятно?

Ветерок, подняв кулак, ударил девочку в лицо, затем – еще раз. Он вскрикивал и стонал, стараясь отползти от кромсающих промежность пальцев.

Галя поднялась на ватные ноги и, таща за собой привязанный к левой ноге стул, направилась к груде инструментов. С трудом вытянула оттуда вилы, взялась за черенок поудобнее.

– Будешь потом просить, – засмеялась Полина в лицо Ветерка, – а взять не сможешь! Даже если разрешу – чем ты брать будешь? А мог бы вчера остаться, и уже бы наелся досыта, взял бы все, что…

Когда вилы вошли ей в бок, она охнула – скорее даже удивленно. Посмотрела на торчащие между ребер зубья, оскалилась и попыталась отползти, но Галя навалилась на черенок всем телом – и вилы медленно, но верно погрузились в плоть. Кончики зубцов показались с обратной стороны спины, пройдя сквозь завязки купальника.

– Пусти! – закричала Полина. – Пусти, тварь! Не порти… красоту!

Купальник, проткнутый одним из зубцов, затрещал и лопнул. Грудь девочки выскользнула наружу – синюшная, вся в кровоподтеках и частых укусах, левый сосок отсутствовал напрочь. Пашка, как она и говорила, был вчера крайне голодным.

Ветерок отполз в сторону и теперь сжимал ладонями промежность, свернувшись клубком на дровах. Галя надавила на черенок – и, словно большой пласт навоза, дотащила Полину до дверей. Та уже не разговаривала – только часто и сильно била тонкими ручками по вилам, стараясь отломить черенок. Галя посмотрела направо, на верстак, – и, отбросив в сторону скальп, вытянула оттуда кочергу.