– Поверни голову, – велела бабушка. Катя не могла не подчиниться ее властному голосу. Она повернула голову, подставляя щеку. Острые ногти прошлись по коже, собирая частички засохшей слюны. Бабушка подняла руку, растопырив пальцы, плюнула на них и сжала в кулак, смешав свою слюну с Ленкиной. Глухо пронесся по всем углам комнаты таинственный шепот и сразу же стих. И все. Одно движение пальцев перетерло Ленкину жизнь. Катя в этом не сомневалась. На мгновение она даже испытала прилив злобного ликования. Ленке теперь придется худо, очень худо, гораздо хуже, чем ей самой.

Нет. Так нельзя.

– Ба, ну не надо! – взмолилась она.

– Молчи, – сказала бабушка. – Не помрет, обещаю.

– Но…

– Ничего больше не хочу слышать. Я добреньких не люблю. Люди не заслуживают снисхождения. – Последние слова она произнесла так, словно сама к человеческому роду не относилась.

Кате хотелось спорить, кричать… Но холодные бабушкины глаза чудесным образом лишали ее всякой воли.

– Ты злая, – сказала она, не обвиняя – просто констатируя факт.

– Верно, – кивнула бабушка. – Я живу только потому, что была злой.

– Папа стал злым, и его убили.

– Папа твой, прежде всего, был дурак, – сказала бабушка. – Сколько я сил извела, чтобы человеком вырос, и поди ж ты. Ну и допрыгался.

– Он не всегда был такой, – упрямо сказала Катя. – Он потом стал.

– Н-да? – сказала бабушка. – Не измывайся он вот хоть над Лешкой Дубовиком, Лешка бы такой скотиной не вырос. Думаешь, хороших друзей прозовут Шерханом и Табаки? Матери твоей голову вскружил… Ну, она тоже дура, уж прости за прямоту. Помню, как привел ее: худенькая, взъерошенная, я сразу смекнула – детдомовская, этих ни с кем не спутаешь. Жалко мне ее стало! Сколько раз я предупреждала ее, с кем связывается. И все как об стенку горох. Думала, отвадить хочу, потому что она курит! – Бабушка фыркнула. – Они, детдомовские, хоть и жизнью битые, а доверчивые. Опять же, о семье с малых лет мечтают. И мой-то Марк парень видный… был.

Она замолчала. Катя набралась храбрости и спросила с отчаянной надеждой:

– Ба, а может, эти твои «ненаши» на него повлияли?

– Эти мои «ненаши», – улыбнулась бабушка, – ни на кого не влияют. Не дано им власти над человеком, пока он им сам не продастся. Кстати, о нечисти, умой уже мордуленцию! Смотреть противно.

5

5

От мамы ничего скрыть не удалось. Катя умылась и переоделась, но что сделаешь с распухшей губой? Сказала, что подралась, про Ленку смолчав. Раньше та часто бывала в гостях, маме она нравилась. Ленкино предательство ранит ее не меньше, чем саму Катю.

Мама ничего не сказала.