Как она могла позволить себе стать такой?

От невыносимой горечи хотелось выть. Она и завыла – тоненько, с придыханием, едва слышно, – но от нового спазма перехватило дыхание.

Казалось, будто комок болезненно окаменевших внутренностей тянут наружу, силой проталкивая через ноющий, напряженный перешеек между брюшной полостью и грыжевым мешком.

Людмила хотела позвать мужа, но не сумела набрать в грудь воздуха.

Нутро ковырнули раскаленным прутом, горло обожгло желчью.

Кожаный бурдюк, обтянутый безразмерной сорочкой, зашевелился под ее пальцами. Это не были газы или перистальтика. Огромная грыжа дрожала, сотрясаемая чем-то, что ворочалось и пихалось внутри.

Простыню вдруг залило теплое. Давление исчезло, и на растопыренных дрожащих пальцах Людмилы повис обмякший склизкий лоскут.

Нечто влажное, размером с крупную кошку, скользнуло вниз, задев ее колени, перевалилось через лодыжки и шлепнулось на пол.

В этот самый момент боль прекратилась.

Той ночью она была уверена, что сходит с ума. Всего этого просто не могло быть в действительности.

С минуту Людмила пролежала неподвижно, уставившись широко распахнутыми глазами в темноту. Наконец ее руки медленно ощупали сначала живот, а потом влажный, скомканный подол сорочки.

Грыжи не было.

Это было невозможно, но она исчезла.

Еще некоторое время Людмила шарила по кровати вокруг своего живота, как будто содержимое грыжевого мешка можно было случайно обронить во сне. Как будто это было бы более нормальным, чем то, что происходило на самом деле.

Собравшись с силами, Людмила осторожно поднялась с кровати и включила свет. Она ожидала увидеть лужу крови – а как еще могло быть, если она разом лишилась половины внутренних органов? – но жидкая слизь, пропитавшая постель и подол сорочки, напоминала скорее розоватую сукровицу.

И дверь… Разве она не закрывала дверь перед сном?

В тот раз заставить себя заглянуть под сорочку Людмила не смогла. Просто прижала пухлую ладонь к складке между животом и бедром, где раньше была грыжа, и вышла из комнаты. Ей нужен был телефон, оставшийся в прихожей, в сумке. Нужна была скорая. Людмила понятия не имела, что можно сказать диспетчеру, но…

Ее внимание привлек свет, льющийся из-за приоткрытой двери в комнату свекрови. В полосе света, расчертившей надвое участок пола перед дверью, поблескивали какие-то влажные разводы. Вспомнился склизкий ком, скользнувший по ее ногам. Что бы это ни было, оно… Оно могло двигаться.

Глухой стук заставил Людмилу вздрогнуть. Звук раздался из старухиной комнаты. Разумеется, это могло быть что угодно. Свекровь часто не ложилась допоздна, читала или смотрела телевизор. В конце концов, она могла что-то уронить или…