Подойдя к краю канавы, Джуд показал «преподобному» средний палец. На самом деле ничего смешного в этом не было. Однако этот жест отчасти разрядил нарастающее напряжение, а также наконец заставил «преподобного» оторвать взгляд от меня. Он посмотрел на Джуда, на наших родителей. Его глаза оставались абсолютно равнодушными. Оглядев нас, «преподобный» развернулся и заковылял туда, откуда пришел. Не остановившись на мостике, он продолжал идти дальше и вскоре скрылся в тени хвойного леса.

Над холмами позади нас наконец появилось солнце.

– Нам нужно двигаться, – показал знаками папа. – Как можно быстрее уйти подальше отсюда. В полдень мы остановимся, найдем, где отдохнуть, и определимся, как быть дальше.

Я понимала, что нам нужно прямо сейчас обработать родителям раны – сломанный нос, раскроенный лоб и рассеченную губу папе и в первую очередь искусанное веспом мамино плечо. Но я также понимала, что папа прав. Нам нужно уйти как можно дальше от этого места.

Мы шли так быстро, как могли, учитывая наши раны, что было равносильно бегу.

Мы с Джудом по очереди помогали папе. Ему стало заметно лучше, но все же время от времени он был вынужден останавливаться, чтобы прийти в себя, тряхнуть головой, словно очищая ее. Похоже, маму ее раны беспокоили не очень. Но несмотря на то что нам приходилось двигаться молча, она все время шла позади.

Я старалась не думать о том, что принесет ночь, теперь, когда наступили «сумерки».

* * *

Мы шли непрерывно несколько часов, то и дело ненадолго останавливаясь, чтобы папа справился с головокружениями. Меня тревожила мысль, что он пострадал гораздо сильнее, чем показывал нам, но папа категорически отказывался, чтобы его тщательно осмотрели. Он показал знаками, что ему слишком больно дышать разбитым носом, а когда он дышал ртом, болели рассеченная губа и сломанные зубы. Возможно, это действительно было так. А может быть, он задыхался просто потому, что ему было больно дышать.

Какое-то время мы двигались на север по проселочным дорогам, затем спустились вниз к берегам озера. Скорее всего, это было озеро Уиндермер, но, может быть, и какое-то из мелких озер. Точно я сказать не могла, и, пожалуй, это не имело особого значения. Зимнее солнце прогнало холод, и мы радовались тому, что дождевые тучи наконец полностью рассеялись. Чистое голубое небо нас радовало.

Мимо пролетали веспы, одни высоко, другие, а таких было большинство, проносясь всего в каких-нибудь метрах над землей. Они использовали эхолокацию, чтобы уклоняться от деревьев, следовать за складками местности и огибать нас. Их отвратительный запах чувствовался повсюду, даже в те редкие мгновения, когда поблизости их не было видно. Казалось, они предъявляют свои права на весь мир, распространяя свое омерзительное зловоние.