Несколько раз мама возвращалась назад. Ее тревожило то, что «преподобный» может следовать за нами, и в то время как остальные замедляли движение, она пряталась в нескольких сотнях метров позади и ждала. Наступало напряжение, мы с Джудом нервно переглядывались друг с другом, а папа использовал эту передышку, чтобы закрыть глаза и отдохнуть. Несколько раз он рылся в сумке с лекарствами, однако многие пузырьки были без этикеток. Мне папа сказал, что ему не дает покоя раскалывающая голову боль, но я опасалась, что на самом деле все обстоит гораздо хуже.

Мама возвращалась к нам минут через двадцать. Она ни разу не заметила никаких признаков погони. Но я никак не могла избавиться от ощущения, что «преподобный» по-прежнему преследует нас. Мне врезался в память его пристальный безумный взгляд, то, как он хотел меня, не обращая внимания на всех остальных. Лишив себя своего средства общения с окружающим миром, «преподобный» жаждал получить другое, и, возможно, в его извращенном восприятии действительности я представлялась ему спасением для «притихших». Но он сам уничтожил все хорошее, что в нем было.

Страшно было думать, как стремительно все изменилось. Я как-то слышала высказывание о том, что если лишить человека подряд завтрака, обеда и ужина, это закончится анархией, однако я всегда верила в общество, считая, что человек в основе своей хороший. Мне казалось, что все беды от незначительного меньшинства. Однако сейчас я приходила к выводу, что мы всегда балансировали на острие ножа, и появление веспов явилось своеобразным толчком.

Вблизи озера мы встретили первую группу людей. Всего человек пятнадцать взрослых и детей, они шли по узкой дорожке мимо вытащенных на берег лодок к кромке воды. Мы увидели друг друга одновременно. Все остановились. Кто-то неуверенно помахал рукой. Я обратила внимание на два ружья за плечами и несколько вил и мотыг на длинных рукоятках. У одного из мужчин на плечах сидел маленький ребенок. Старик опирался на палочку. Это были беженцы.

– Нам нужно держаться порознь, – показал знаками папа, и я кивнула.

К нам подошли двое, полный мужчина и невысокая привлекательная женщина. Мужчина был в костюме и плаще, что плохо подходило для дальней дороги пешком. Женщина была в спортивных штанах и куртке-дождевике. Судя по всему, они были хорошо знакомы друг с другом, и их робкие улыбки сразу же успокоили меня.

– Без языка жестов, – беззвучно произнес губами папа, и я кивнула.

Я его поняла.

Навстречу незнакомцам выступили Джуд и мама. Мама оставила ружье папе. Встретившись, они пожали друг другу руки и принялись писать записки на листках бумаги. Толстяк и Джуд следили за веспами, а женщины разговаривали вполголоса. Пообщавшись немного, все расстались, на прощание еще раз обменявшись рукопожатиями. Меня удивило и тронуло то, что женщина крепко обняла мою маму.