Глава 18
1
1
Полли Чалмерз ничего обо всем этом не знала. Пока Касл-Рок пожинал первые реальные плоды трудов мистера
Гонта, она находилась в конце городского шоссе № 3, возле участка старого Кембера. Она поехала туда сразу, как только закончила разговор с Аланом.
«Закончила? — подумала она. — Нет, дорогая, это звучит слишком цивилизованно. Как только ты швырнула трубку — ты это имела в виду?»
«Ладно, — согласилась она. — Как только я швырнула трубку. Но он вынюхивал за моей спиной. А когда я спросила его об этом, весь засуетился, а потом солгал. Он
Что-то неловко зашевелилось в ней в этот момент — что-то, может быть, и заговорившее, если бы она предоставила этому время и место, но она не дала ни того, ни другого. Она не желала никаких противоречивых голосов; вообще, по сути дела, не хотела думать о своем последнем разговоре с Аланом Пэнгборном. Она лишь хотела сделать свое дело здесь, в конце городского шоссе № 3, а потом вернуться домой. Дома, как только доберется туда, она собиралась принять холодную ванну, а потом часов на двенадцать или шестнадцать залечь в постель.
Тот голос в глубине сумел произнести лишь пять слов: «Но, Полли, ты не подумала...»
Нет. Она не подумала. Она полагала, что со временем ей придется подумать, но сейчас еще рано. Когда начнутся раздумья, начнется и боль. Сейчас же она хотела лишь сделать дело и... вообще ни о чем не думать.
Это место, как говорили некоторые, было полно призраков... Не так уж много лет назад двое людей — маленький мальчик и шериф Джордж Баннермэн — погибли во дворике этого дома. Двое других — Гарри Перивьер и сам Джо Кембер — умерли прямо у подножия холма. Полли припарковала свою машину возле того самого места, где женщина по имени Донна Трентон, однажды совершив роковую ошибку, остановила свой «форд-пинто» и вылезла из него. Азка качнулся между ее грудей, когда Полли затормозила.
С каким-то тяжелым чувством она окинула взглядом осевшее крыльцо, бесцветные стены, увитые плющом, и окна, почти все разбитые и уставившиеся на нее пустыми проемами. Кузнечики распевали свои идиотские песенки в траве, а горячее солнце жгло точно так же, как и в те кошмарные дни, когда Донна Трентон дралась здесь за свою жизнь и за жизнь своего сына.
«Что я здесь делаю? — подумала Полли. — Ради всего святого, что я здесь делаю?»
Но она прекрасно знала что, и это не имело никакого отношения ни к Алану Пэнгборну, ни к Келтону, ни к отделу детских пособий Сан-Франциско. Эта небольшая вылазка не имела ничего общего с любовью. Она родилась от боли — только и всего, но... этого было вполне достаточно.