— У кого находится пистолет?! — заорал Ван Аллен.

— У Дейвида Фридмана. Баллистика. Он забрал его в Августу.

— Ему придется сначала разрядить его?

— Да. Это обычная процедура.

— Лейтенант Пейтон, пистолет автоматический? Сейчас это чрезвычайно важно.

— Автоматический.

— Ему придется разряжать обойму?

— Он сделает это в Августе. — Пейтон тяжело бухнулся в диспетчерское кресло. Неожиданно на него накатила жуткая усталость.

— Нет! Он ни в коем случае не должен этого делать! Ему нельзя это делать — вы меня поняли?

— Понял, — сказал Генри. — Я оставлю информацию для пего в баллистической лаборатории, чтобы он сохранил эти проклятые пули в чертовой обойме, пока мы не разберемся до конца в этом чертовом бардаке. — Он испытал прилив детской радости, сообразив, что говорит по открытой линии, а потом... подумал, сколько репортеров перед зданием подслушивают его сейчас по своим рациям. — Послушайте, доктор Ван Аллен, мы не должны обсуждать это по радио.

— Плюньте на прессу, — резко отреагировал Ван Аллен. — Речь идет о человеческой жизни, лейтенант Пейтон, я пытался связаться с вами по телефону, но не смог дозвониться. Скажите вашему Фридману, чтобы он тщательно проверил свои руки — нет ли у него царапин, ранок, даже заусенцев. Если у него обнаружатся хотя бы малейшие трещинки на коже, пусть отправляется в ближайшую больницу немедленно. У меня нет возможности проверить, была ли та штуковина, с которой мы имеем дело, на поверхности обоймы или только на самих пулях. И малейший риск тут недопустим. Эта штука смертельна.

— Я понял, — услышал Пейтон собственный голос. Он поймал себя на желании очутиться где угодно, только не здесь, но... раз уж он был здесь, он страстно хотел, чтобы Алан Пэнгоорн оказался сейчас рядом. С приездом в Касл-Рок он все больше и больше чувствовал себя кроликом, угодившим в медвежий капкан. — Что это такое?

— Пока мы не знаем. Не кураре, поскольку до самого конца паралича не было. И потом, кураре — относительно безболезненная штука, а мистер Бюфорт сильно мучился. Сейчас нам известно лишь, что поначалу она действует медленно, а потом разгоняется, как экспресс на воздушной подушке.

— Это все?

— Господи Иисусе... — поперхнулся Рей Ван Аллен. — Этого что, мало?

— Да нет, пожалуй, достаточно.

— Радуйтесь...

Хр-русть, тр-рах, бр-ряк.