Он уже почти пересек тротуар, когда вспыхнула молния и высветила две человеческие фигуры, рысью огибающие здание суда, которое примыкало крылом к зданию муниципалитета. Кажется, они направлялись к большому ярко-желтому автобусу. Один был незнаком ему, но фигуру второго — массивную и слегка кривоногую — невозможно было спутать ни с кем. Дэнфорд Китон.

Норрис Риджвик сделал два шага вправо и прижался спиной к кирпичной стене у самого выхода из аллеи. Он вытащил свой служебный револьвер, поднял его на уровень плеча, задрал дуло в дождливое небо и во всю силу легких заорал:

— СТОЙ!

3

Полли задним ходом выехала с дорожки у дома, включила стеклоочистители и свернула налево. К боли в ладонях прибавилось сильное жжение на руках, в тех местах, где слюна паука попала на кожу. Похоже, он источал какую-то отраву, и отрава эта постепенно расползалась. Но времени на волнения по этому поводу сейчас не было.

Она подъезжала к стоп-знаку на пересечении Лаурел- и Мейн-стрит, когда взорвался мост. Полли вздрогнула от тяжелого орудийного раската и на мгновение застыла, пораженная ярким столбом пламени, взметнувшимся над Касл-Стрим. На какую-то долю секунды ее взор ухватил силуэт вздыбленного моста — темная угловатая махина на фоне яркой вспышки света, — а потом его поглотило пламя.

Она снова свернула налево, на Мейн-стрит, и... к «Самому необходимому».

4

Когда-то Алан Пэнгборн очень увлекался любительскими съемками — он понятия не имел, скольких людей довел до слез прыгающими на простыне, пришпиленной к стене комнаты, кадрами своих маленьких сыновей, неуверенно ковыляющих по дому, Анни, купающей их в ванне, дней рождений и просто семейных междусобойчиков. На всех этих лентах люди обязательно размахивали руками и строили рожи в объектив, словно существовал какой-то неписаный закон: когда кто-то наводит на тебя кинокамеру, ты обязательно должен или помахать рукой, или скорчить рожу в объектив, или сделать и то, и другое. Если же ты этого не сделаешь, тебя обвинят в «злостной индифферентности», что повлечет за собой до десяти лет режима принудительного и непрерывного просмотра нескончаемых роликов любительских съемок.

Пять лет назад он переключился на видеокамеру, снимать которой было дешевле и проще, и... тут уж можно было доводить людей до слез не десять-пятнадцать минут, на которые уходило три-четыре полных ролика восьмимиллиметровой кинопленки, а часами — даже не меняя кассету.

Он вытащил кассету из черной коробки и осмотрел ее. Этикетки не было. «Ладно, — подумал он. — Меня это устраивает. Мне просто нужно самому посмотреть, что там на ней, верно?» Его рука потянулась к кнопке включения на видеомагнитофоне и... застыла на полдороге.