Норрис Риджвик был уже на полпути к «Самому необходимому», когда неожиданно решил, что надо быть просто безумным — гораздо безумнее, чем он уже был (а это значит, окончательно рехнувшимся), — чтобы схватиться с Лиландом Гонтом один на один.

Он выдернул микрофон из гнезда.

— Номер Два вызывает базу, — сказал он. — Это Норрис, отвечайте!

Он отпустил кнопку. Ничего, кроме жуткого треска. Эпицентр грозы был прямо над Касл-Роком.

— Твою мать, — сказал он и свернул к зданию муниципалитета. Алан мог быть там. А если нет, кто-нибудь скажет ему, где он. Алан знает, что делать, а даже если... Если и нет, Алану придется выслушать его признание: он изрезал шины Хью Приста и послал человека на смерть, просто потому что ему, Норрису Риджвику, захотелось иметь удочку «Базун», какая была когда-то у его старика. Он подъехал к зданию муниципалитета, когда таймер под мостом стоял на отметке «5», и поставил машину прямо за ярко-желтым автобусом. Автобусом телевизионщиков, судя по виду.

Норрис выскочил из машины и под проливным дождем побежал в офис шерифа, чтобы попытаться разыскать Алана.

10

Полли ткнула резиновым набалдашником вантуза в непристойно задравшего конечности паука, и на сей раз тот не ретировался. Его щетинистые передние лапы обхватили ручку вантуза, и руки Полли исторгли отчаянный вопль, когда паук всем своим весом навалился на набалдашник. Ее хватка ослабла, набалдашник слетел, и паук неожиданно вскарабкался по деревянной ручке, как толстячок по канату.

Она набрала в грудь воздух, чтобы закричать, и тут его передние конечности облапили ее плечи, как ручищи деревенского Лотарио на сельской танцульке. Его безжизненно рубиновые глаза уставились на нее, клыкастая пасть раскрылась, и она почуяла его дыхание — вонь горьких пряностей и гнилого мяса.

Она открыла рот для крика. Одна из его лап метнулась ей в рот. Грубая колючая щетина царапнула по ее зубам и языку. Паук страстно вякнул.

Полли подавила первый импульс — выплюнуть жуткую штуковину. Она выпустила вантуз и ухватила ногу паука. И в то же самое мгновение изо всех сил сжала челюсти. Что-то хрустнуло, как скорлупа арахиса, и рот ее наполнился чем-то, по вкусу напоминавшим перестоявшуюся заварку холодного чая. Паук издал отчаянный вопль и дернулся назад. Щетина выскользнула из сжатых ладоней Полли, но она снова изо всех сил сжала свои воющие от боли руки на лапе существа, прежде чем оно успело вырваться, и... вывернула ее, словно разделывая жареную индейку.

Раздался резкий треск рвущейся ткани. Паук издал еще один жалобный крик боли.