Он снова попытался дернуться. Выплюнув горькую темную жидкость изо рта и отдавая себе отчет в том, что она еще очень-очень-очень долго не сможет избавиться от этого привкуса, Полли рванула его на себя. Какая-то далекая, отрешенная часть ее сознания поразилась этому всплеску силы, но была в ней и другая часть, которая отлично все понимала. Она была испугана, ее раздирало от отвращения, но... сильнее всего в ней бушевала злость.
«Мной просто воспользовались, — бессвязно проносилось у нее в мозгу. — Я продала жизнь Алана ради этого! За это чудовище!»
Паук попытался достать ее своими клыками, но его задние лапы соскользнули с эмалированного края ванны, и он упал бы... если бы Полли дала ему упасть.
Она не дала. Она сжимала его горячее распухшее тело кистями и локтями и давила, давила,
— БОЛЬШЕ НЕ БУДЕШЬ! — выкрикнула Полли. — НЕ БУДЕШЬ! НЕ БУДЕШЬ! — и отшвырнула паука. Он врезался в облицованную кафелем стену и распластался на ней в лужице растекающейся сукровицы. На мгновение он повис на стене, прилипнув к собственным внутренностям, а потом плюхнулся в ванну с громким всплеском.
Полли снова схватила вантуз и набросилась с ним на паука. Она стала колотить его, как обычно женщины набрасываются с половой щеткой на мышку, но... без толку. Паук лишь дергался и пытался отползти, царапая лапами резиновый набалдашник. Тогда Полли перевернула вантуз и изо всех сил надавила, пользуясь ручкой как копьем.
Она попала в самую середину странного мерзкого создания и проткнула его насквозь. Раздался оглушительный хлопок, а потом кишки паука выплеснулись на душевой коврик зловонным месивом. Он вертелся, как бешеный, суча ножками вокруг палки, которую она воткнула ему в сердце, а потом... наконец затих.
Полли отступила на шаг, закрыла глаза и почувствовала, как весь мир вокруг нее качнулся в сторону. Она уже начала терять сознание, как вдруг имя Алана взорвалось у нее в мозгу словно фейерверк. Она сжала ладони в кулачки и резко свела их, ударив суставами одной руки по суставам другой. Вспышка боли была яростной, неожиданной и нестерпимой. Мир качнулся на место.
Она открыла глаза, подошла к ванне и заглянула в нее. Сначала ей показалось, что там вообще ничего нет. Потом возле резинового набалдашника вантуза она увидела паучка. Он был не больше ногтя на ее мизинце и совсем-совсем дохлый.
А всего остального никогда не было. Это лишь одно воображение. Фантом.