Влад шагал по снежной каше, то и дело проваливаясь и увязая. К счастью, до работы было рукой подать. Его мастерская располагалась в подвальном помещении обычной пятиэтажки, и соседство здесь было что надо: слева – небольшой продуктовый магазин, справа – парикмахерская, а у него – надгробия и оградки. Поел, постригся и умер.

Гудящая лампа брызгала болезненным желтым светом на вывеску «Памятники». Влад достал ключ, но замер у ступенек, рассматривая многочисленные следы вокруг. Недавно тут кто-то побывал. Снег не чистили, поэтому перемещения неизвестного визитера были особенно заметны. Тот не просто топтался у лестницы, но и несколько раз спускался к двери.

Влад посмотрел на часы: до открытия оставалось еще сорок минут. Кого могло принести в такую рань? Он огляделся. По двору скользили редкие тени спешащих на работу людей, у мусорных контейнеров в конце улицы возились собаки. С детской площадки за происходящим грустно наблюдали засыпанные снегом Гена и Чебурашка.

Все как всегда.

Он отпер замок и под привычное звяканье колокольчика на двери вошел в мастерскую. Зажег свет, проверил едва теплые батареи и вздохнул. Казалось, здесь даже холоднее, чем снаружи. Будто в могиле.

Помещение было небольшим, но Владу места хватало. Вдоль стены условной офисной зоны стояли кресты и плиты – гранит, мрамор, искусственный камень. Демонстрационный Иванов Иван Иванович смотрел с надгробия недовольно, будто знал, что его фотографию позаимствовали у кого-то в Интернете.

Влад включил калорифер и компьютер, сгреб документы со стола приемки и поставил кипятиться чайник. Полил цветы, ткнул в кнопку музыкального центра, пробуждая радио. Сразу стало как-то поживее. В новостях говорили, что автомобилистам лучше воздержаться от поездок: коммунальные службы не справляются со снегопадом. Влад ухмыльнулся. В России зима опять наступила неожиданно.

Основное рабочее пространство располагалось в другом конце помещения – в царстве инструментов, заготовок и пыли. Здесь Влад и проводил почти каждый день. Выбивал на памятниках и надгробиях имена и лица мертвецов.

Он быстро переоделся и отыскал в рабочем бушлате аж две зажигалки. Оставив чай завариваться в кружке, вышел на улицу. Сделал долгожданную затяжку, выпуская в морозный воздух дым. И закашлялся, услышав тихий голос рядом:

– Он умер.

Слева от него стояла невысокая женщина в длинной синей куртке. Она смотрела не на Влада, а в темноту двора. Туда, где между заснеженных лавок и качелей кто-то ходил. Похоже, дети.

– Что, простите?

– Он умер. Дед. Даже его срок вышел.