– Итак, – Николя расположился на заднем сиденье автомобиля рядом с Александрой, – погода сегодня отличная, поэтому походить по Луврскому музею можно будет в другой раз. – Хотите погулять в Версале?

– Да-да! – Кларисса, которая при встрече поздоровалась суховато и сдержанно, будто была обижена на что-то, повернулась с пассажирского сиденья впереди. – В Версале чудесно! Будто переносишься в век галантных кавалеров, прекрасных дам и любовных утех, – бросила взгляд на Александру.

– Надо же! А я именно сегодня не захватила с собой веер, – посетовала та, посмотрев на Клэр чуть насмешливо. – Но, если честно, – просительно посмотрела на Николя, – хочу в психиатрическую больницу Сальпетриер, если это по пути, а потом – на кладбище.

– Куда-куда? – в один голос воскликнули Кларисса и Николя.

– Соскучились по работе? – задал Николя следующий вопрос.

– Не рановато ли на кладбище, мадам доктор? Жизнь так прекрасна! – весело воскликнула Кларисса.

– Отвечаю по порядку, – Александра повернулась к Николя. – Перед входом в больницу установлен памятник Филиппу Пинелю, который первым решил снять цепи с психических больных. Представляете, какой это был шаг для того времени?

– Решил или решился? – не преминула задать уточняющий вопрос Кларисса, на губах которой зазмеилась усмешка.

– Каждое решение требует решимости, – будто ни к кому не обращаясь, сказала Александра и улыбнулась Клариссе. – Я вот, когда не знаю, какое решение принять, обычно говорю «нет».

– А я предпочитаю «да», – с вызовом сказала Кларисса и отвернулась.

Николя недоуменно посмотрел на помощницу, потом на Александру, силясь понять скрытый смысл их разговора.

– Никогда не была в Сен-Женевьев-де-Буа, – вернулась Александра к обсуждению маршрута поездки, – а там столько знаменитых русских. Давайте съездим? Пожалуйста…

– Боже, как все просто, – рассмеялся Николя. – А мне-то показалось, вы беспокоитесь, что я не справлюсь с ролью галантного кавалера двух прекрасных дам, оттого и не хотите в Версаль, – весело сказал он.

– Справится. Ручаюсь, – неугомонная Кларисса снова повернулась к Александре и тут же отвернулась, заметив неодобрительный взгляд Николя.

– Верю на слово, – улыбнулась Александра.

– Ну что ж, на кладбище так на кладбище, – решил Николя. – Тем более что я там давно не был.

…Они медленно двигались по дорожке между рядами памятников и крестов – православных, старообрядческих, католических, примиренных единой землей. Николя с Клариссой сначала держались рядом, а потом немного отстали, предоставив Александре возможность побыть одной. Она шла, прислушиваясь к тишине и похрустыванию мелкого гравия под ногами и будто неторопливо перелистывая страницы книги прошлого. Здесь, на кладбище, среди имен и лиц, глядевших с поблекших керамических фотографий, всплывал образ иной России – Атлантиды, погрузившейся в волны времени. Перед глазами поплыли знакомые по книгам фамилии: Врангели, Шереметевы, Львовы, Долгоруковы, Волконские, Родзянко, Иван Бунин, Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский, Константин Коровин, Серж Лифарь… Князья, графы, бароны, хорунжии, поручики и корабельные гардемарины, писатели, поэты, художники, балетмейстеры, митрополиты, архимандриты, монахи… Здесь же недавние имена: Андрей Тарковский, Александр Галич, Рудольф Нуреев – беспокойные дети уже новой России, таланту которых оказалось тесно в клетке. Извечно повторяющиеся триумф и трагедия… Здесь, среди могил, Александра думала о том, что некрополь город безмолвия, где у каждого свой дом, в котором засыпает мирская суета со страстями, желаниями, мечтами, волнениями и заботами. Место, где все уснувшие, равны и соединены общей тайной ухода. А живые приходят сюда не только чтобы почтить память ушедших, но в душе каждый, разглядывая чужие надгробия, примеряет на себя смерть. Или бессмертие… Наверное, потому и тянет людей на древние захоронения, где можно ощутить дыхание вечности, прикоснуться к прошлому и осознать себя частицей бесконечного хода времени.