– Николя, а вы считаете себя свободным человеком? – спросила она с неподдельным интересом, но, заметив его недоуменный взгляд, пояснила: – У нас в России сейчас личная свобода прежде всего связывается с наличием денег и возможностью уехать из страны при всяких политических катаклизмах. Минимальный стандарт свободы – домик в Чехии или Голландии, да в общем, все равно где, хоть в Эстонии или Черногории, а максимальный… – она задумалась, – максимального нет. Там начинается водоизмещение яхт.

– Вы хотите сказать, что для современных русских свобода – это экономическая возможность покинуть родину? – удивленно спросил Николя.

– Да, пожалуй. А те, кто не может, довольствуются патриотическими лозунгами и в глубине души мечтают о новом переделе собственности, чтобы попасть в число счастливчиков, успевших к бесплатному обеду с последующей раздачей столовой посуды, а заодно и мебели.

– Халява? – со смехом по-русски спросил Николя.

– Халява, – подтвердила Александра и тоже засмеялась.

– Странно все это, – покачал он головой. – Деньги, конечно, играют роль, но, по мне, свобода – это отсутствие страха. Страх превращает человека в раба обстоятельств, привычек, ритуалов, церемоний и иерархии. В общем, в раба системы.

– Большинство избирают такой путь добровольно и не мучают себя. А свободу и справедливость ищут разве что в разговорах на кухне.

Николя глянул удивленно.

– У нас в стране в какую кухоньку ни зайди, – пояснила она, – везде несогласного найдешь. Особенно «под рюмашечку», – сказала по-русски. – Национальная традиция несогласия. Но строго в пределах кухни.

– Какое нежное слово – «рю-машечка», – восхитился Николя.

– Ну да, по-французски «улица Машечки» получается, – сквозь смех сказала Александра. – Вы, Николя, про равенство и братство что-то сказать собирались, – напомнила она.

– Ну да, – все еще улыбаясь, согласился он. – Так вот равенство – оно в правах перед законом и справедливость в распределении благ.

– И привилегий, – добавила Александра, – на лозунг борьбы с которыми в нынешней России все охотно покупаются.

– Вы прямо диссидентка! – засмеялся Николя.

– Ваше подземелье не хуже нашей кухни, – улыбнулась она, – может, только чуточку попросторнее, – допила вино из бокала.

– Братство же, – продолжил Николя, разливая остатки вина из бутылки, – есть признание того, что все люди, являясь братьями и сестрами Мессии, не только имеют божественное происхождение от единого Творца, но и между собой связаны неразрывными узами… А внутренне свободные люди в Средние века становились алхимиками, розенкрейцерами, суфиями, потом анархистами, как известный вам князь Кропоткин…