– Представьте, – снова заговорил он интригующим тоном. – Франция…

Александра кивнула. Францию ей даже не надо было представлять. Франция была наверху.

– Середина девятнадцатого века. Вечер. Дом архитектора Фредерика Огюста Бартольди. Стук в дверь. Хозяин открывает. На пороге двое в длинных плащах с капюшонами, накинутыми на голову. Проходят в дом вслед за молчаливым приглашением хозяина. Бартольди знал этих людей – служителей культа богини Исиды. Ночные гости поведали ему, что на него возложена важная миссия. В то время строился знаменитый Суэцкий канал. Так вот, скульптору сообщили, что он должен создать статую Исиды в виде маяка и поставить ее именно там, в Суэце. Бартольди не мог отказаться.

– Почему? – спросила Александра. – Разве он не был свободен?

– Возможно, Бартольди сам принадлежал к служителям культа Великой Богини, – сказал Николя таким тоном, чтобы не оставалось сомнений, что принадлежал. – Но… дело не заладилось. Скульптор побывал на строительстве канала и, познакомившись с Фердинандом де Лессепсом, возглавлявшим строительство, предложил египтянам создать к открытию водной трассы между Средиземным и Красным морями огромную скульптуру с маяком-светильником в руке. Статуя должна была называться «Прогресс» или «Египет, несущий свет в Азию». Однако правитель Египта Исмаил-паша не принял идею. А может, просто не понял… Но идея не умерла. В 1865 году, при императоре Наполеоне III, вокруг академика Эдуарда де Лабулайе… Кстати, – оживился Николя, – фамилия Лабулайе на персидском звучит почти как «уста Бога». Так вот, вокруг него сформировался кружок, члены которого жили в надежде на конец империи и утверждение французской республики. Таким образом, решив подарить статую Свободы, хотели выразить свое восхищение великой республикой по ту сторону Атлантики. В общем, 28 октября 1886 года, к столетию Соединенных Штатов, статуя Свободы с факелом в руках была установлена и стала символом Америки.

– И какое это имеет отношение к герметизму и Исиде? – решила уточнить Александра.

– Сам Бартольди, естественно, всегда отрицал «египетское» происхождение идеи статуи Свободы и повторял, что проект, предназначенный для Америки, совершенно оригинален. Но разве он мог сказать что-то другое?

– Помнил судьбу Моцарта? – спросила Александра.

Николя улыбнулся, но на вопрос не ответил.

– Если сосчитать, лучей в короне статуи семь. И принципов герметизма тоже семь.

– Про семь принципов герметизма мне интересно, – с трудом сдерживая накатившую зевоту, поднесла ладошку к лицу Александра. – Четвертый я уже знаю. Расскажете про остальные? Или это тоже тайна?