– Нравится? – Александра довольно улыбнулась.

– А то!

– Подарили, – загадочным тоном, как умеют только женщины, сказала она.

– И кто ж?

– Да, человек один.

– Хороший, видно, человек. Щедрый. – Сашечка взял ее руку и поднес поближе к близоруким глазам. Тяпа, до того спокойно лежавший у ног дорогого гостя, поднялся и, пользуясь случаем, ухитрился лизнуть одновременно и ладонь хозяйки, и щеку Онуфриенко.

– Скупых не держим, – хмыкнула Александра, – которые на всем экономят. Даже на еде, – взглянула выразительно, снова намекая на незабвенную перловку.

– А шо? – с неожиданным одесским акцентом спросил Онуфриенко, сразу сообразив, о чем речь. – Еда как еда, если не быть рабом желудка.

Щенок неожиданно издал одобрительный, почти человеческий стон, намекая, что уж кому-кому, а ему еда всегда в радость.

Открывается книжка-то? – указал он на перстень.

– А что?

– Если книгу невозможно открыть, то зачем она нужна? – пожал он плечами.

– А… на шкатулки это правило не распространяется?

– А ты что ж, шкатулку до сих пор не открыла? – старательно изобразил он недоумение.

– А не ты ли сам сказал, что без ключа открывать нельзя, не то все пропадет?

– Неужто так до сих пор ключ не нашла? – изобразил Сашечка наивное удивление.

– Издеваешься, Онуфриенко?

– Почему это издеваюсь? – хитро улыбнулся он. – Зачем тому искать ключ, у кого ключ в руке? Точнее, на руке. Вроде как носишь ключ на пальце, а шкатулку открыть недосуг.

– Брось придуриваться, Онуфриенко, – нахмурилась она. – Меня тошнит от твоих шуточек.

– Давно? – изобразил он озабоченность.