Папа тогда сказал, что самая мощная политическая партия та, которая выдвигает новое духовное учение, привлекательное для масс. Другими словами, идет к власти со своей религией. Коммунизм же стал, по сути, мировой религией обездоленных. Но с любой красивой идеей есть одна проблема. Теоретические идеи романтиков-утопистов реализуют практики-материалисты со своими вполне конкретными властными и имущественными интересами, которые нужно защищать. Теория с практикой разошлась. В общем, когда пришло время за свои слова отвечать, из периода застоя, который сегодня некоторые временем стабильности и уверенности в завтрашнем дне называют, с трудом переползли в перестройку, а потом в экономическую революцию. И упустили великолепный исторический шанс. Пошли не вперед, а назад – к капитализму. Про духовную составляющую – забыли, да и до духа ли было, когда торопились общенародную собственность поделить?

…Под утро ей приснился отец. Он протягивал руку, а она никак не могла за нее ухватиться – пальцы проваливались в пустоту.

Александра проснулась и села на кровати. Ветер стих, и дождь прекратился. Капельки воды хрустальными бусинками повисли на ветках вишни под окном, превратив ее в дерево из сказки, в которой все прекрасно, и краски ярче, и все волшебники добрые…

* * *

«Привет, Клер! Почему молчишь? Как дела?» – Александра, навела курсор на слово «Отправить» и щелкнула мышкой.

«Почему Клер не отвечает? Как там Николя?» – встревоженно подумала она, закрыла крышку ноутбука и посмотрела в окно, где в небе, затянутом темно-серой пеленой, кружились редкие сонные снежинки. Уже умирающий осенний день сулил скорое наступление зимы – неизбежной и тоскливой, как пожизненное заключение по приговору, вступившему в законную силу.

«Погода для депрессии», – подумала она и поднялась из-за стола, но не успела сделать и нескольких шагов к лестнице на первый этаж, где собиралась попить кофе, как звонок домашнего телефона заставил ее вернуться. Сняла трубку. Тишина. Только потрескивание и неразборчивые голоса словно с другого конца света. Положила трубку. Села в кресло, ожидая повторного звонка.

«Хочу в Египет, к солнцу, – вдруг подумала она и сразу вспомнила Онуфриенко. – Где он сейчас?»

– Ты поедешь со мной в Египет? – потрепала по загривку развалившегося у ног Тяпу. – Разомлевший в домашнем тепле щенок потянулся и зевнул, всем видом показывая, что ему и здесь неплохо.

«Какая все-таки удивительная поездка в Париж, – подумала Александра. – Столько впечатлений, приключений, но ничего для диссертации. Почти ничего. Если не считать видения в подземелье. Хотя это не так уж мало. Для диагноза самой себе…»