– Насчет среды я пока не уверен, – уклончиво ответил он. – Я скажу, когда выясню.

– Не хочу показаться назойливым, но я был бы рад пообщаться с тобой. Ты ведь иногда выбираешься на обеды с друзьями, да, Эдвард?

– О да, – произнес он в своей обычной вежливой манере, отгораживавшей его от других людей, – но как раз сейчас у меня больше встреч, чем обычно. Я сообщу тебе насчет среды.

Черед пару дней он позвонил и сказал, что не сможет со мной увидеться. Я расстроился сильнее, чем ожидал, ведь, хотя Эдвард мне нравился, раньше я не искал встречи с ним так настойчиво.

Снова увидев Томаса Генри на одной из вечеринок, я не дал ему улизнуть.

– Как там Эдвард? – спросил я. – Ты рассказал ему о наших друзьях в Рестборне? – Я использовал множественное число из предосторожности: это звучало не так компрометирующе.

Но он с опаской огляделся и пробормотал:

– Лучше не здесь. И у стен есть…

– Никто тебя не услышит, – возразил я, перекрикивая общий гвалт. – Я и сам тебя едва слышу.

Но он упорно молчал, и тогда я уговорил его пообедать вместе на следующий день.

Он рассказал мне странную историю. Вопреки ожиданиям, случившееся его не обрадовало, и он был настроен отрицать все обвинения.

– Я не мог предположить, что произойдет, – оправдывался он. – Я действовал из лучших побуждений.

– Никто не приносит столько вреда, как те, кто старается делать добро, – произнес я, цитируя епископа Крейтона.

– Ты никогда не подвергаешь себя такому риску, – ехидно заметил он.

– Ну, в этом случае, да, пожалуй, – ответил я. – И я тебя предупреждал.

Видя, что мы вот-вот поссоримся и тогда он ничего мне не расскажет, я поспешил его утихомирить: мало что может так подогреть злость на других, как злость на самого себя.

Они с Эдвардом играли в бридж, и тот опять начал рисовать это лицо. Томас Генри не стал ничего говорить, но потом, когда Эдвард подвозил его домой, он набрался храбрости и сказал, что видел одну девушку, чье лицо напомнило ему лицо с рисунка Эдварда, – он не уточнил, что оно напомнило ему Мэри, и теперь я понимаю, что никто из друзей Эдварда не отмечал при нем это сходство, хотя между собой мы говорили об этом не раз. Эдвард спросил его, где он ее видел, и Томас Генри сообщил ему адрес, но не назвал ее имени, потому что я его забыл.

– Ты ему этого не сказал? – спросил я.

– О, нет. О тебе я не упоминал, как и обещал.