Сирил боролся с собой, точнее, с той частью себя, которая, точно неведомый возмутитель спокойствия, стремилась любыми средствами лишить его покоя. Решало ли это вопрос? Как мог он быть уверен, что мистер Сноу проверил все, что следовало? Не должен ли он сам контролировать ночные обходы садовника, которые почти наверняка совершаются без должной тщательности? Можно ли быть уверенным, что мистер Сноу в точности знает, на что обращать внимание? Тот факт, что этого доподлинно не знал и сам Сирил, не убавляло значимости вопроса. И было еще кое-что: имел ли он право подвергать мистера Сноу риску?

Отметив, что его подсознание выделило эти слова курсивом, Сирил вплотную подошел к пониманию того, сколь абсурдна была его невротическая дилемма – пониманию, которое до сих пор изгоняло его больные фантазии. Все это было сущей нелепицей! Никакого риска, разумеется, быть не могло. Да, мистер Сноу на год-другой ближе к старости, чем Сирил, но он здоровый и крепкий мужчина и в состоянии сладить с любым жильцом, любым воображаемым жильцом, с которым может столкнуться в пустующих комнатах. К тому же он сам вызвался на эти ночные обходы, Сирил его не просил о таком одолжении.

Постепенно это зудящее чувство чего-то несделанного, что будет тревожить его долгими и, возможно, бессонными ночами, улеглось, и той ночью, как и многими последующими ночами, Сирил ложился спать без всяких опасений. «Все на местах, все в порядке». Что на местах? Это неважно, если то, что на месте, в порядке.

На Сирила редко находило желание спать после ужина, но иногда такое случалось, как, например, в тот день. Это отнюдь не означало, что он будет хорошо спать ночью – скорее наоборот, – и Сирил, как мог, пытался бороться с преждевременной сонливостью. Но все равно клевал носом, а если клал голову на спинку кресла, в его сознание вторгался вихрь разрозненных картин и впечатлений, никак не связанных с действительностью. Раз-другой мистер Сноу, возвращаясь после своего ночного обхода, заставал его спящим, к вящему неудовольствию Сирила: он терпеть не мог, когда его заставали врасплох, с неподготовленным лицом. Мало ли какие интимные мысли оно может явить случайному свидетелю! И эта опасность была реальна и неизбежна, поскольку время близилось к одиннадцати – теперь в любой момент мог раздаться стук в дверь, предшествующий появлению мистера Сноу. И вот стук раздался – даже громче обычного, как показалось Сирилу. Довольный своей бдительностью, он произнес:

– Войдите!

К его удивлению, никто не вошел. Это было совершенно необычно, поскольку мистер Сноу никогда не ждал повторного разрешения.