– Хелен, – обратился он снова к лицу под вуалью, – идем в гостиную. Там наверняка что-то найдется, в смысле, что-нибудь выпить. И в любом случае, мы будем одни.

Он решил, что легкий наклон ее головы говорил о согласии, и повел ее вверх на четыре ступеньки и сразу направо, к двери в гостиную с панелями, имитировавшими льняные складки, рассмотреть которые было непросто, поскольку его отец, бережливый во многих отношениях, был особенно бережлив в использовании искусственного освещения. Поэтому вообразите их удивление, когда они открыли дверь, и все залил свет (не газовый), осветив каждый угол комнаты, от пола до потолка, так что даже потолочные балки в итальянском стиле начала девятнадцатого века ничуть не скрывали лепнину на штукатурке. Но не успел Валентин заметить, что раздвижной столик находится на своем месте в углу, как его поразило другое. Вообще-то он привык ничему не удивляться и, что бы ни случалось, принимал все как должное, но чтобы такое…

В комнате стояло шесть или семь детских кроваток, бок о бок или спинка к спинке, и в каждой из них спал ребенок неопределенного возраста и пола. Точнее, они спали, когда Валентин открыл дверь, но яркий свет их разбудил, и они принялись, один за другим, тереть глаза и жалобно хныкать.

Валентин не видел лица Хелен под вуалью, такой плотной, что даже слепящий свет не проникал сквозь нее. Он подумал, что нужно выбираться отсюда: здесь еще хуже, чем было в столовой.

– Пожалуйста, садись, – сказал он, указывая на стул с твердой спинкой, единственный в комнате, стоявший напротив кроваток. – А я сяду сюда. – Он присел на край кроватки рядом с плачущим ребенком.

Не успели они с Хелен заговорить или хотя бы рассмотреть что-то еще, кроме шевелившихся простыней, как в комнату кто-то вошел. Это была медсестра в больничной униформе.

– Что это вы здесь делаете? – спросила она.

Валентин, впервые за много лет, потерял самообладание.

– А вы что здесь делаете? Вы здесь по какому праву? Может, это и не мой дом, но это дом моей семьи, семьи Уолковерс… Никогда не слышали о таких?

Сестра коснулась лба – этот жест мог означать что угодно.

– Да, я о них слышала. Много лет назад корпорация…

– Корпорация? Какая еще корпорация?

– Известно какая. Она купила этот дом у семьи Уолковерс под приют для детей с отклонениями.

– Детей с отклонениями?

– Да, здесь часть из них. И могу вам сказать, что ваше непрошеное присутствие только ухудшает их состояние.

Ее слова подтверждали вой и крики, которые только сильнее раззадорили Валентина.