– Чего вы хотите? – спросила она, чувствуя себя защищенной под матовыми клубами пены.

– Я хочу тебя, – ответила тень.

Она действительно это услышала? Или ей померещилось? Больше не было ни звука, лишь очертания лица на стене с каждой секундой становились все отчетливее, и вдруг рот, похожий на рыбьи жабры, широко раскрылся.

Никто не знает, как поведет себя в критический момент. Милдред выскочила из ванной и прокричала:

– Пошел отсюда к черту! – И впервые за много лет закрыла дверь ванной и заперла ее на ключ.

Это его угомонит!

Но не тут-то было. Проведя эту психическую атаку и оглядевшись по сторонам с облегчением, наступающим после удачного завершения трудного дела, она снова увидела тень, возможно, уже не такую отчетливую, но с ясно различимыми запрокинутыми рыбьими жабрами. Значит, путь к бегству отрезан – она оказалась пленницей. Что же делать?

Она вернулась в остывавшую ванну и открыла кран, но теперь из него полилась прохладная вода. Как бы ей ни было холодно, когда она выскочила из ванной, ей стало еще холоднее. А тем временем тонкие рыбьи губы принялись грызть что-то невидимое.

Отвага порождает отвагу. «Я этого не потерплю, – подумала Милдред. – Я не собираюсь проводить ночь в этой ледяной ванной. – На самом деле в ванной было довольно тепло, просто Милдред бил озноб. – Подавись, животное!» И она швырнула в тень губку.

На секунду профиль тени – теперь Милдред видела только профиль, – исказился, а затем тонкие губы продолжили жевательные движения.

Что же дальше? Милдред не взяла с собой в ванную халат, это казалось ей лишним, поэтому она завернулась в полотенце, открыла дверь и высунулась в коридор. Свет горел, но горел ли он, когда она заходила в ванную полчаса, а может, и час назад? Кажется, нет, но точно вспомнить она не смогла, для нее время утратило привычную размеренность, начинавшуюся с завтрака, за которым следовали привычные дела: написание писем, работа – и так до обеда, если на него оставалось время. Почти все размечают свои дни на удобные отрезки времени. Теперь же Милдред лишилась этой разметки, она стояла в коридоре одна и не знала, который час.

Но, как хорошая гостья, она решила выключить свет. Не оставила ли она свет в ванной? Она была вполне уверена, что нет, но ей нужно было убедиться. С крайней неохотой она приоткрыла дверь ванной.

Как она и ожидала, там было темно, но она все равно различила на стене напротив ванной остаточное изображение, испускавшее слабое фосфоресцирующее свечение, не особенно напоминавшее лицо. Неужели оно все время там было? Или появилось, только когда она открыла дверь?