– Мам, ты серьезно?

– Как ты думаешь? Могла бы – сама бы съездила, не поленилась, нашла бы время. На тебя положиться нельзя.

Оля бросила телефон на диван. Казавшийся теплым и оранжевым, осенний свет поблек, и она только заметила тяжесть набухшего холодной сыростью неба, серые стены домов, маслянистый привкус сливок на языке.

Этот разговор она могла бы воспроизвести почти дословно даже без всяких звонков, но все равно он выбил из колеи.

Она съездит на кладбище, но уж точно не сегодня, с неуместной мстительностью подумала Оля. А тогда, когда сама соберется.

А сегодня – она обвела взглядом комнату – сегодня она просто полежит на диване, завернувшись в мягкий халат. Потом заберет Сашку из школы. Они сходят в кафе. Точно. Она будет нормальной мамой.

Сашка ерзала на ковре, ожидая, когда дверца шкафа приоткроется.

Новости бурлили в ней, поднимаясь молочной пенкой, грозя вот-вот выкипеть, перелиться через край. Что за день был сегодня, что за день!

Странное ощущение щекотки, бегущей от кончиков пальцев к горлу, хлынувший в лицо жар и спокойное сытое удовлетворение среди всеобщей паники сменялись калейдоскопом.

Проучить Светку оказалось очень просто. Эта дурочка оказалась зависима от маленькой штучки, похожей на причудливую курительную трубку. Вытащить ее из клетчатого рюкзачка было проще простого, а уж раздразнить Светку – тем более.

Например, схватить мячик на физкультуре, всем своим видом показывая, что Светке за ней не угнаться, и это было правдой: Сашка всегда бегала быстро.

Светка бросилась за ней, пытаясь схватить снова и снова, когда ее глупое щекастое лицо пошло пятнами, глаза расширились и она разинула рот, пытаясь втянуть воздух.

Сашка с интересом смотрела, как Светка осела на пол, точно кулек с тряпками, руками схватилась за горло и стала разевать рот, втягивая воздух с дурацким присвистом.

Физручка, на бегу набирая номер на своем мобильнике, громко крикнула:

– Ингалятор! Быстрее!

Светку окружили, кто-то тащил ее рюкзак, по полу покатились блестящие ручки, выпала и раскрылась тетрадка, шлепнулась блестящая упаковка жвачки, но ингалятора не было.

Сашка смотрела прямо в ее белое от ужаса лицо, ощущая незнакомое до этого удовольствие полного контроля и власти над происходящим. Центром всего происходящего была именно она, а не Светка, и никто, кроме нее, здесь об этом не знал. Быть причиной чей-то беспомощности оказалось совершенно упоительно.

Светка лежала на полу, вытаращив глаза и разинув рот.