Светка давно вернулась в класс, история с ингалятором сделала ее еще большей звездой – в ней появилась тайна и трагедия. Светка закатывала глаза и сообщала: «Я могу даже умереть! Вот так!»

И искоса посматривала на Сашку, но та даже не оборачивалась.

С историей про аварию она могла бы составить Светке равную конкуренцию, но все шло мимо, словно поезд мчался без остановок, пока Сашка стояла на перроне.

Сама же она то и дело теперь словно проваливалась в яму на ровной дороге.

Бывало, на уроке она приходила в себя только со звонком, не слышала, что ей говорят, или обнаруживала себя бредущей по школьному коридору, вдали от одноклассников – куда, зачем?

Хотелось обдумать все в одиночестве, и она попросила Петьку больше не приходить. Пока что.

Петька выждал ночь, а потом явился, просто вышел из шкафа без приглашения.

Сашка заклеила дверцы скотчем в несколько слоев.

Петька вылез из-под кровати, напугав ее до смерти.

– Ты действительно думала, что мне нужен шкаф? – спросил он насмешливо. – Разве все вышло не так, как ты хотела?

Сашка молчала. Не так. Что-то было не так.

– Оставь меня в покое.

– Как? – разочарованно тянул Петька. – Разве мы не друзья?

– Я сейчас закричу.

Петька дернул плечом.

– Кричи.

Сашка набрала воздуха. В комнату вбежал папа, свет резанул по глазам.

– Ты что? – спрашивал папа, обнимая ее и одновременно обшаривая взглядом пустую комнату. – Сон плохой приснился?

Родители взяли ее к себе в кровать, убаюкали.

Сашка лежала между мамой и папой, в тепле, в безопасности – сюда он не посмеет явиться. Лежала, закрыв глаза, делая вид, что спит, делая вид, что не заметила, как мама чуть заметно отодвинулась от нее.