Ветер вдруг стих, и все звуки в лесу исчезли. Что-то обжигающее, сдирающее кожу упало мне на шею. Ведьма зашептала над ухом.

– Это ты прости, папочка. За то, что родилась. Ты меня не хотел, не любил. А леший полюбил. Он меня под кедрами убаюкивал. Он меня в жены взял. Ему я и служить буду, с ним танцевать буду, невест ему нянчить…

Петля на шее затянулась.

– А ты, папочка, – вор. Мою колыбельку для чужой дочки забрал. Так пропади же ты пропадом.

Ночью меня разбудил телефон.

Звонили с полицейского номера.

– Алло?

– Алло, Миша? Это Егор. Из ГАИ. Узнал?

– Да-да, слушаю тебя.

– Миша, в общем, тут такое дело… Не знаю, как сказать.

– Скажи как-нибудь побыстрее. Время три часа.

– В общем, Макс разбился.

Собеседник в трубке что-то еще говорил, но я вдруг резко перестал его слышать. Сон развеялся, словно меня окатили холодной водой. Я лежал в постели, не в силах пошевелиться, а в трубке бормотал гаишник.

– Тихо… – сказал я. – Подожди!

Я встал с кровати и прошел на кухню, не включая свет. Сев перед печкой, открыл дверцу поддувала и закурил.

– Теперь повтори еще раз. Что произошло?

– Я говорю, Макс разбился. Насмерть. Ты слышишь меня?

– Слышу. Говори.