– Хорошо. Раз поедешь в город, захвати с собой одну вещь.

– Что именно?

– Пойдем, – махнул я рукой. – Покажу.

Мы вышли и подошли к моей машине. Открыв багажник, я коротко пересказал Максу, как прошлым вечером Саныч, возвращаясь с рыбалки, обнаружил неподалеку от деревни колыбель, подвязанную к старому кедру. О том, что было после, разумеется, говорить не стал. И про игрушки не заикнулся. С Санычем я хотел разобраться сам. Хватило мне одного допроса с пристрастием.

– Странная, блин, ситуация, – задумался Макс, глядя на упакованную в бумагу зыбку. – Балуется, что ли, кто?

– Возможно, – ответил я. – Но лучше проверить. Сейчас напечатаю постанову, отвезешь экспертам.

– Хорошо. Только давай быстрее. Дорога неблизкая, не хочу по темноте тащиться. Я покурю пока на крылечке.

Мне понадобилось около десяти минут, чтобы оформить и приобщить к делу колыбель. Затем еще столько же я писал постановление.

– Держи, – сказал я, выйдя на улицу и протянув оперу свежеотпечатанные и теплые от принтера листы. – Если запутаешься, звони мне.

– Досюда хрен дозвонишься, – буркнул опер, поднимаясь с крыльца. – Но думаю, не запутаюсь.

Он переложил вещдок в багажник своего «ниссана», проверил, надежно ли держит замок.

– Саныч просил дрожжей купить, – сказал я, вспомнив о просьбе старика. – Обещал нас самогоном угостить.

– Хорошо. Куплю, – улыбнулся Макс.

– Давай. Передавай семье привет. Не задерживайся только сильно, нужно добить это дело.

Мы попрощались. Максим сел в машину, завел двигатель, и «ниссан» неспешно зашуршал колесами по подсохшей грунтовке. Я смотрел вслед удаляющемуся багажнику автомобиля и чувствовал, будто совершил нечто постыдное.

«Нужно было рассказать ему, – вдруг пожалел я. – Плевать, что бы он подумал. Все-таки он – мой друг».

Машина Макса скрылась за поворотом. Я взглянул на экран телефона.

Связь не ловила.