– А если снова придут, даже дверь не открывайте.

– Почему? Не потому ли, что детки эти не совсем детки? Я бы даже сказал, совсем не детки?

Они разговаривали так, словно играли в какую-то хитрую игру с непонятными правилами. Все полунамеками, все иносказаниями…

– Так может, не стоит испытывать судьбу в следующий раз, Паша? – спросил Михалыч вкрадчиво.

– Это вы к тому, что вслед за детишками может прийти кто-нибудь постарше?

– Я бы сказал, пострашнее. – Михалыч тяжело опустился на стул напротив Ареса, продолжил устало: – Уезжайте вы оттуда. Уносите ноги, пока не поздно. Если эти дорогу вспомнили, то и остальные придут. Я только одного понять не могу…

Он замолчал. Внимательно посмотрел на Ареса.

Арес тоже молчал. Выжидал.

– Ладно, не мое дело! – Михалыч махнул рукой и улыбнулся широкой, совершенно неискренней улыбкой. – А за Феню мою спасибо! За то, что вступился, не оставил в беде! Посиди тут, я сейчас принесу тебе мяса.

– Да не нужно мне мясо! – Арес ощутил разочарование. Игра с непонятными правилами закончилась ничем. Единственное, что он понял: Михалыч знает про существование детишек-мутантов. Знает, но не хочет про них разговаривать. – Можно последний вопрос?

– Нет!

– А я все равно спрошу. Кто-нибудь из той роты СС выжил? Хоть один человек?

Наверное, это был безопасный вопрос, потому что Михалыч расслабился.

– Феликс Фишер. По-нашему Рыбаков. Только он не был эсэсовцем. В то время ему едва исполнилось семнадцать. Молодой был и глупый.

– А где он сейчас? – спросил Арес, уже заранее зная ответ.

– На кладбище. Умер дед Феликс пару лет назад. А зачем он тебе?

– Уже незачем, раз умер. Спасибо за кофе! – Арес отодвинул от себя почти полную чашку.

– Он хороший был человек, – сказал Михалыч, когда Арес уже направился к выходу.

– Кто? – Арес замер.

– Дед Феликс. Он был хороший, что бы тебе про него не рассказывали.