– Ничего, – сказала баба Марфа. – Мы тут живем на отшибе, ни во что не вмешиваемся. – Она подождала, пока слова ее переведут, а потом продолжила: – В доме маленький ребенок, а ваши солдаты ведут себя как дикари.

Феликс уставился на нее растерянно и испуганно. Офицер нахмурился, дожидаясь перевода.

– Переводи, – приказала баба Марфа.

– Бабушка…

– Молчи, Стэфа! Пусть этот щенок переведет мои слова.

Феликс дернулся всем телом, словно стряхивая с себя оцепенение, развернулся к офицеру и что-то быстро залопотал по-немецки. Голос его дрожал еще сильнее.

Из спальни донесся громкий плач, а через мгновение тот самый толстяк выволок в переднюю комнату вырывающуюся Катюшу. Стеша попыталась броситься к сестре, но ей в живот снова уперся ствол автомата. Катюша захлебнулась криком и замолчала. Смотрела она только на Стешу. А Стеша смотрела внутрь себя, по кусочкам, по крупицам собирая силу, словно змея, готовясь к броску.

– Стэфа, успокойся, – сказала баба Марфа, поглядывая на стоящее на табурете ведро с водой. Воду на глазах покрывала корка льда. – Эти люди скоро уйдут.

Стеша хотела сказать, что это не люди, но прикусила язык. Тем временем снова заговорил офицер. Он смотрел только на Стешу и обращался только к ней.