– А без этого никак? – спросил Гальяно, который даже в самой патовой ситуации пытался найти компромисс.
Девочка пожала худенькими плечами, сказала:
– Никак.
– Но как-то же она обходилась без снотворного в предыдущие годы.
– Откуда тебе знать, Вася? – спросила девочка низким, совсем недетским голосом. В глазах её закручивались водовороты и плескались глубоководные рыбы, а бледные губы растягивались в широкую, от уха до уха улыбку. – Что ты знаешь о снах, глупый ребёнок?
Гальяно вздрогнул, растерянно посмотрел сначала на Стэфа, потом на Веронику, сказал едва слышно:
– Я так понимаю, управление малышкой перехватил кто-то другой?
– Марь, – сказала Вероника коротко.
Улыбка марёвки сделалась ласковой.
– Ты моя девочка. Ты самая сильная из всех. Ты была так далеко от меня, ты так редко мне снилась, но я всё равно чуяла твою силу.
– Приятно познакомиться. – Вероника вежливо улыбнулась. – Я тоже чуяла твою силу.
Марёвка заливисто рассмеялась. Мальчик покосился на неё удивлённо и чуть-чуть испуганно.
– Так, милые дамы! – Оправившийся от потрясения Гальяно выступил вперёд, в жесте переговорщика поднял вверх руки. – Это всё прекрасно, но давайте попробуем договориться!
Глаза марёвки потемнели, теперь в них клубился болотный туман. Клубился, выплёскивался, расползался по земле полупрозрачными шипящими змеями. Участь этих призрачных змей была незавидной: те, которые не успевали соскользнуть в болотное озерцо, умирали, усеивая мох своими длинными, искристыми телами.
– Мне нужна только одна душа.
Марёвка присела, подняла с земли мёртвую змею, повесила себе на шею, словно ожерелье, ласково погладила по треугольной голове.
– Нам, знаешь ли, наши души тоже не помешают, – пробормотал Гальяно.
– Всё хорошо, – сказала молчавшая всё это время Стеша. – Я останусь с тобой.
– Нет! – сказал кто-то громко и зло. Стэф не сразу понял, что это не кто-то, а он сам. – Ты не останешься здесь с ней!
– Я останусь. – Стеша на него не смотрела, она не сводила взгляда с марёвки. – Моё время всё равно прошло. В вашем новом мире меня никто не ждёт.