Глядя на этого несгибаемого, ироничного, циничного и смертельно опасного старика сейчас, после получения подарка от болота, Вероника видела больше, чем прежде. У него не было души. Её словно выжгли калёным железом, и на её месте зияла чёрная дыра. Чёрная дыра с крошечными искрами в самой глубине. Эти искры, уцелевшие корешки, искали дорогу в кромешной темноте и пытались прорасти. Вот за них, за эти искры, за этот умирающий или наоборот зарождающийся проблеск света Вероника и уцепилась.
– Дядя Тоша. – Она коснулась его локтя. – Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Хочу. – Он обернулся, посмотрел на неё сквозь толстые стёкла очков синими-синими глазами. Когда они стали такими синими? – Ты лучшее, что было в моей жизни, Ника. Иногда мне кажется, что ты единственное, что связывало меня с жизнью. Но у всего есть предел. И я своего достиг.
– Дядя Тоша… – Вероника попыталась его обнять, но он отстранился. Огоньки в темноте взволнованно колыхнулись, и она испугалась, что одним неловким движением или неправильно сказанным словом погасит их. – Ты ошибаешься, – сказала она шёпотом, – у тебя есть душа.
Он ничего не ответил, лишь коснулся кончиками пальцев гребня в её волосах. В этот момент искры вспыхнули с новой силой, даря Веронике надежду, что ещё не всё потеряно.
– Ступай, – сказал он и сам отступил на шаг.
Теперь на его испещрённом морщинами лице не было ни радости, ни сожаления. На нём не было ни-че-го!
– Ника? – Кто-то тронул её за руку, а потом сказал голосом Гальяно: – Если сам Марионеточник настаивает…
Веронике захотелось его не просто оттолкнуть, а ударить. Она сдержалась в самый последний момент и сама испугалась своего порыва.
– Молодой человек прав, – сказал дядя Тоша, не оборачиваясь. – Я настаиваю. И терпение моё подходит к концу.
В этом холодном скрипучем голосе больше не было ничего от того дяди Тоши, которого Вероника знала с раннего детства, который учил её водить машину, стрелять и драться. Спиной к ним, лицом к Мари стоял незнакомец.
Вероника попятилась, а к незнакомцу бесстрашно шагнула Стеша. На лице её было изумление и, кажется, узнавание. По бледным щекам катились слёзы.
– Это ты. – Она встала напротив незнакомца, взяла в свои ладони его руку. – Это ты…
– Это я. – Незнакомец улыбнулся и на мгновение, на долю секунды над его головой вспыхнул нестерпимо яркий нимб. – Я сдержал своё обещание, Стэфа.
– Я знаю. – Она положила голову ему на грудь, закрыла глаза, прошептала: – Спасибо тебе, Серафим…
Глава 35
Глава 35