Грей не перечисляет случаи, когда русские противодействовали персам в получении денег, но примеров тому было множество. В дополнение к отказу предоставить Персии заем совместно с Британией Россия выступала против всех других мер, которые могли бы улучшить финансовое положение Персии. В мае 1910 г., когда британское представительство в Тегеране обратилось к русскому представительству с вопросом, согласятся ли русские на совместный заем, при котором 200 тысяч фунтов стерлингов предоставило бы правительство Индии, а еще 200 тысяч фунтов стерлингов – Россия, русское правительство заявило, что согласилось бы при гарантии выплаты долга и процентов по нему надежными источниками дохода персидского правительства. Это означало, что Персии пришлось бы согласиться на те условия, которые она уже отвергла. Тремя месяцами позже, когда британцы предложили, чтобы АнглоПерсидская нефтяная компания одолжила персидскому правительству 500 тысяч фунтов стерлингов, Сазонов сказал О'Бейрну: «Такая сделка нас не устраивает, поскольку она может отразиться на консолидации небольших долгов, которые имеет перед нами правительство шаха».

Осенью 1910 г. англо-российские отношения откровенно ухудшались. Россия пыталась улучшить отношения с Германией. Извольского, известного франкофила и англофила, удалили из Министерства иностранных дел и отправили в Париж. В ноябре Николай II и его новый министр иностранных дел Сергей Дмитриевич Сазонов поехали в Потсдам для переговоров о соглашении с Германией по Багдадской железной дороге и Персии. Британцы не знали, насколько далеко может зайти царь и какое секретное соглашение они могут заключить с Вильгельмом.

В Тегеране Поклевский и Баркли не имели дела с вопросами большой политической стратегии, но в их отношениях отражалось нараставшее напряжение между двумя странами. Предполагаемый заем Имперского банка, открытая угроза Сазонова о военной оккупации Северной Персии вынудили британцев ужесточить свою позицию. Когда Баркли сообщил Поклевскому, что Имперский банк готов предоставить заем, русский посланник был сильно возмущен. Он сказал, что российское правительство не отказывается от приоритета конверсии долгов Персии перед Россией, а в случае подписания контракта о займе с Имперским банком возможен ультиматум персидскому правительству с угрозой взять таможни под свой контроль, если конверсия не будет завершена без промедления.

В британском министерстве иностранных дел согласия по вопросу займа не было. Позиция России была ясна. Она не хотела позволить кому-либо одалживать Персии деньги, пока не будут выполнены русские требования. Наличие в персидской казне денег уменьшило бы зависимость Персии от России и сделало ее менее покорной. Министр Грей никак не мог принять решение. Некоторые из его подчиненных считали, что поздно отступать от обещания займа, другие хотели выждать, посмотреть, как будут развиваться события. А. Николсон, как обычно, с настойчивостью защищал русскую сторону. Грей соглашался, что отступать в вопросе займа слишком поздно. «С другой стороны, – писал он, – мы не можем возражать против того, чтобы русские требовали от персов конверсии».