Русское правительство девять дней не отвечало персам. За это время оно успело обсудить вопрос возвращения Мохаммада Али с британцами и принять меры для обеспечения успеха бывшего шаха или, по крайней мере, для дальнейшего ослабления персидского правительства. 19 июля Нератов поручил Бенкендорфу предложить Грею, чтобы две державы воздерживались от любых действий, которые могли бы помочь одной из сторон в гражданской войне. Бенкендорф переговорил с Николсоном; тот выразил удивление появлением бывшего шаха в Персии и добавил, что он, должно быть, путешествовал по России под чужим именем. Николсон подготовил депешу Бьюкенену, которую теперь показал русскому послу. В ней предлагалось, чтобы две державы выпустили заявление, в котором отвергалась бы возможность признания Мохаммада Али, выражалась поддержка персидскому правительству и согласие с прекращением выплаты пенсиона. Когда Бенкендорф предположил, что бывший шах может добиться быстрой победы, Николсон ответил, что это невозможно. Будет долгая и кровавая гражданская война, ответственность за которую падет на бывшего шаха. Бенкендорф телеграфировал домой, что России необходимо держаться подальше от авантюры шаха. Этого можно достичь единственным способом – согласиться с британцами и выпустить враждебную Мохаммаду Али декларацию[45].

Нератов не принял совет Бенкендорфа, но попросил его сказать Николсону, «что появление Мохаммада Али в Персии было таким же сюрпризом для нас, как и для лондонского кабинета». Шах не получал от России субсидий, его путешествие инкогнито через всю Россию едва ли можно было предупредить. Теперь, поскольку он уже в Персии, России остается лишь сохранять строгий нейтралитет. Нератов обсудил с Дж. Бьюкененом предполагаемую совместную декларацию и принял пункт, касающийся шахского пенсиона. Но он оказался не готов предпринять действия против Мохаммада Али или заявить о непризнании. Нератов написал Бенкендорфу: «Вступив на персидскую территорию, Мохаммад Али сжег свои корабли, ему осталось только одно: идти вперед, победить или погибнуть. Поэтому я остаюсь при мнении, что в этом деле лучше всего оставаться нейтральными».

Хотя переговоры между Санкт-Петербургом и Лондоном продолжались еще десять дней, прежде чем было достигнуто согласие о том, что сказать персам, Нератов предложил Поклевскому ответить на персидскую ноту от 19 июля, что русское правительство не оставило без внимания персидские представления в отношении интриг в пользу Мохаммада Али. Россия неоднократно предупреждала его против действий, враждебных существующему режиму. В ответе аргументы персов были обращены против них: «Поскольку персидское правительство никогда не подкрепляло свои заявления какими-либо доказательствами» и поскольку Мохаммад Али-шах утверждал, что он не виновен в агитации, была веская причина предположить, что последняя ведется втайне от его величества, от его имени иными лицами».