Ну, ртутные брызги в конце концов соединились, соединились почти в прежнем виде, но так, что это была зрелая, а не юная форма. Короче говоря, уже почти год тому назад я понял, что безоговорочно ненавижу профессию «делания» денег и траты их показным и глупым образом. Это совершенно не похоже на «жизнь», как называет ее Маргарет со своими друзьями, я считаю это смертью. Иногда я удивляюсь, почему люди, так мало интересующиеся миром, который они населяют, беспокоят себя, продолжая жить в нем, — думаю, это потому, что они предвидят, что в лоне Авраама не будет ни бриджа, ни коктейлей! Концепция жизни, которая является выводом из их пустой болтовни, не оправдывает труда вставать утром с постели! Но я иду дальше и полностью презираю и осуждаю всю «деловую» систему, которая является чистейшим вздором (хотя опасным и разрушительно могущественным), обменом реальностей жизни на бумажные деньги. Подобно Лоту, я вышел из Содома; если моя жена оглянется и обратится в соляной столб, я тут ни при чем! Очень возможно, что «деловая жизнь» будет продолжать свое триумфальное шествие, — я совершенно готов к тому, что она уничтожит меня. Но в конце концов она должна будет уничтожить самое себя, потому что она не будет знать, что ей делать с неисчислимыми массами, которые она бессмысленно породила ради барышей; она не будет в состоянии помешать им обезуметь от скуки и разбить вдребезги всю эту музыку. Дети и скука — вот Немезида делячества!

Я только что перечел это письмо и очень огорчился, что мне не удалось объяснить ни себя, ни вселенной — судьба всех философов-любителей, да и профессионалов тоже. Я не знаю, поймете ли вы, что я хочу сказать, что сейчас для меня (а я думаю, и для других тоже) является абсолютной необходимостью проложить дорогу к простым, инстинктивным человеческим ценностям и сбросить весь этот мусор ложной цивилизации, которая на деле вовсе и не цивилизация. Цивилизация — читал я где-то — живет в мыслях и сердцах людей, или ее нет нигде. Во всяком случае, она проявляется не в количестве технических усовершенствований. И не в том, чтобы быть «изящным». И не в псевдонауке самозваных организаторов человечества. Каждый из нас сам должен подумать над этим. Я слышу, вы шепчете: «Попробуйте-ка сказать это Маргарет»; да, право, это чрезвычайно трудное дело.

Довольно, довольно, довольно об этом! И все же я только едва коснулся поверхности, а то даже не сделал и этого. Нужно внедряться в самую суть вещей.

Мне скоро придется вернуться в Лондон. Маргарет, заключительная перепалка с Великим Пенджен Друмом[150] из министерства околичностей, продажа загородного дома, содержать который я больше не могу и который не нужен Маргарет, да еще с десяток других вещей вступили в заговор, чтобы вытащить меня обратно. Но не навсегда и даже не надолго. Я снова, наконец, нашел свой путь и должен ему следовать.