— Милый Кларендон, вот удивительно встретить вас здесь, и как это мы не видали вас вчера вечером?

Голос этот был голосом каноника Стиклей-Уоумоу, одного из столпов Мидчестерского собора; считалось, что у него крупные шансы не сегодня завтра получить епархию.

— Я приехал на пароход поздно. Как вы поживаете?

— Плоховато, плоховато, — сказал каноник, стараясь идти в ногу с Тони. — Мы с женой провели целый месяц, путешествуя в автомобиле по Сицилии, и скверная пища и отсутствие удобств сказались на моем здоровье. Очень дикое население, Кларендон. Вы долго были в Палермо?

— Только неделю.

— Неделю! Что вам там понадобилось делать? Палермо можно считать здоровым местом, если только вы останавливаетесь в «Гранд-Отеле» на этой вилле… Как ее там… и избегаете жутких трущоб. Однажды я отважился пойти туда и, признаюсь, бежал, зажимая платком нос. Миссис Кларендон с вами?

— Нет, она предпочла остаться в Англии, — сказал Тони, не получив от вопроса особого удовольствия. — Я возвращаюсь из Туниса…

— Из Туниса! Я часто собирался побывать в Карфагене, но никогда не мог набраться достаточной храбрости. Кормят очень плохо?

— Наоборот, в некоторых кафе и французских ресторанах даже очень хорошо.

— Вы меня изумляете, — сказал каноник. — Я всегда думал, что придется поддерживать свое существование жирным рисом, отвратительным варевом, которое называется кус-кус, и жестким барашком, причем надо есть тремя пальцами левой руки, ха-ха-ха! Теперь, когда я знаю, что туда можно ехать, не рискуя умереть от голода или отравиться, я обязательно поеду в Тунис. Помимо классических реликвий, которые, конечно, чрезвычайно интересны, эта страна особо привлекает меня как родина Августина, не говоря уж о таких более мелких светилах ранней церкви, как Тертулиан и Сиприан. Надеюсь, вы нашли, что память о святом Августине еще свежа в сердцах народа?

— Нет, — сказал Тони, которому со стыдом пришлось сознаться в душе, что он ни разу не подумал в Тунисе об этом великом человеке. — Боюсь, что я не видел этого. Кроме того, теперь ведь это, знаете, магометанская страна.

— Конечно, я забыл! И, кажется, французы ничего не делают для изменения такого плачевного положения? Ох, это, может быть, звучит нечеловеколюбиво, но, по-моему, французы немногим лучше атеистов. Хотя, если уж говорить откровенно, миссис Стиклей-Уоумоу и я сам, мы были скандализованы невежеством и суеверием, какое видели в Сицилии.

— Мне кажется, — сказал Тони, — что церкви приходится приспосабливаться к привычкам и умственному уровню народа.

— Правда, — сказал каноник, кивая головой, — к несчастью, компромиссы неизбежны. Но здесь компромисс зашел уж слишком далеко. В Сиракузах я не мог удержаться от мысли, что посещение Святого Павла, которое должно было бы навсегда оставаться для людей символом единения, по-видимому, совершенно забыто. Но в Таормине, в английской церкви мы прослушали вполне приличную проповедь, и помещение у нас было удобное. Будем надеяться, что цивилизация, как лучи света, будет распространяться от этого маленького маяка.