— Не холоднее, чем была тогда, а нам она показалась теплой.

Она скинула с себя белье и стояла перед Тони, улыбаясь немного застенчиво, несмотря на свое хвастовство бесстыдством.

— Я тебе так же нравлюсь, как та девушка, которая соблазнила тебя раздеться и выкупаться здесь когда-то?

— Она была красива, но она была девочкой. Ты женщина и стала гораздо красивее. Ты так хорошо сложена.

— Никаких критических замечаний?

— Нет. Только ты чуточку худа, Ката.

— Я не хочу жиреть, — сказала Ката. — Ведь было бы ужасно, если бы у меня был тевтонский вид и я ходила бы вперевалку?

— С тобой этого не будет, — уверил он ее. — Так ходят только блондинки. Ты брюнетка. Наверное, твоя бабушка флиртовала с итальянцем, а твоя прабабушка с французом.

— Ты так думаешь? — спросила Ката, заинтересовавшись. — Мне никогда не хотелось быть настоящей тевтонкой, и я была бы в восторге, если бы оказалось, что я дитя незаконной любви и происхожу от внебрачных отпрысков, но боюсь, что я безнадежно законнорожденная. Моя мать была хорошей женщиной, не то, что ее дочь.

— О, ничего нельзя сказать с уверенностью, — сказал Тони подбадривающе. — Даже самые плохие из нас иногда срываются. Полчаса полнейшей слабости — и вот вам Ката! Дай-ка пощупаю твой затылок.

— Зачем? — спросила Ката, нагибаясь вперед.

— Я хочу знать, ты долихоцефал или брахицефал. Это чрезвычайно важно. — Тони убрал руку и потрогал собственный затылок.

— О, потрогай еще так мою голову, — сказала Ката. — Это восхитительно. Почему это важно, я… как это слово?

— Ах ты, чувственный поросенок, — сказал Тони, лаская ее затылок кончиками пальцев. — Это наука, но слова означают только длинно- и круглоголовых. Но если ты долихоцефал, то не выходи замуж за брахицефала.

— Почему бы нет? Ох, как приятно! Какое значение имеет форма головы?

— Она имеет значение потому, что долихоцефалы всегда убивают брахицефалов, и наоборот, так что если мы разные, то мы всегда будем стараться убить друг друга.

— Что за ерунда! У тебя устанут пальцы, дорогой. Пока достаточно, но ты еще не раз будешь так делать. Я говорю так, как, по общему мнению, всегда говорят женщины? Но кто мы — долихоцефалы или брахицефалы?

— Ну, если говорить строго научно, — сказал Тони важно, — я думаю, мы и не то и не другое. Мы оба, кажется, серединка на половинку. Должно быть, мы принадлежим к особой расе, все остальные представители которой уже вымерли.

— Как чудесно! Так что мы не убьем друг друга?

— Вероятно, нет, разве что твоя голова сплющится, а моя раздуется. Но лучше нам держать это про себя, а то нас могут отравить, чтобы узнать, отчего мы выжили. Все это, конечно, в интересах науки.