— А ты знаешь, Платон, что я до сих пор обращаюсь к Александру на «вы», что он даже под руку не осмеливался взять. А они говорят… Мы с ним просто хорошие друзья, настоящие…

— Я тебе верю, Галя.

— Я только одного боюсь, Платон, — куталась в фуфайку Галина, — что будут неприятности и Александру… А все из-за меня… Я не хочу больше с ним встречаться. Не хочу… В самом деле, смешно: секретарь райкома и я…

Галина собиралась в дорогу.

— Куда ты, Галя, на ночь глядя? — встревожилась Наташа.

— Пойду, мне надо.

— Завтра тебя Васько отвезет, — сказал Платон.

— Нет, Платон… Я только хотела попросить у тебя рублей двадцать…

— Вот возьми, — Наташа подала деньги.

Платон был несколько удивлен, что Галина прощалась так, будто навсегда. Поцеловала Наташу, его и долго не отпускала от себя Васька, а потом попросила, чтобы он проводил ее.

Возле вербы она крепко обняла братишку:

— Я тебя очень люблю, Вася… Будь умницей, хорошо учись, Наташе помогай. Видишь, какая она больная.

— Хорошо, — пообещал Васько. — А ты, Галя, не плачь.

— Не буду.

Галине посчастливилось: в комнате общежития никого не было. Дежурная сказала, что все пошли на комсомольское собрание.

Галина сложила свои платьица в чемодан. Упаковала в отдельный сверток одеяла и пальто. Кажется, все. Вырвала из тетради два листа и написала:

«Дорогой Платон! Я не могу больше оставаться здесь. Ты сам понимаешь почему. Прошу тебя только поверить мне, что я ни в чем не виновата. Я уезжаю потому, что не могу перенести этот стыд и не хочу, чтобы из-за меня позорили Мостового. Не разыскивайте меня. Я взрослая и найду свою дорогу. Работы я не боюсь, да и людей хороших много на свете. Устроюсь и напишу. Помнишь, ты когда-то говорил мне, что не будешь суровым судьей? Привет всем. Целую крепко. Ваша Галина».

«Дорогой Платон!