— А что ж я ему скажу?

— Одолжи соли или маку или просто «здравствуйте в вашей хате».

— Иди, Текля, а то и я не усну, пока не узнаю, кто это к Чугаю заглянул.

Остренькие глазки Текли ощупывали Марту со всех сторон: где-то она видела эту женщину. Славненькая. Вот вам и Чугай — святой да божий. Где же он ее подцепил?..

— Я уже и ужинала, и обедала, а это, думаю, пойду и спрошу, нет ли от Стеши какого-нибудь звестия…

— Недавно прислала весточку, жива и здорова. Садитесь.

Текля вдруг ладонью провела по тонким своим губам и, расставив руки, подбежала к Марте:

— Боже праведный, пресвятая дева Мария, и ты, Николай-чудотворец! Да это же Марта! — Текля трижды поцеловала Марту, вытерла кончиком платка глаза, и пошло: — Да где ж ты пропадала, да где ж ты горевала? А мы тебя выглядывали, мы о тебе вспоминали, а от тебя ни весточки, ни слуха. А годочки ж сплывали за водой, а ты ж пошла еще молодой! А хата и без тебя как та гробина, а дочка ж без матери — круглая сиротина. Поликарп же твой за пожар отмучился, чтоб с тем дымом ваше горе пошло!..

Если Теклю сейчас не остановить, то не переслушаешь до утра. Поликарп подал ей рюмку:

— Выпейте.

— Да за такую радость я б и солярки напилась! Дай вам боже счастья. Сказано, где ни ходишь, где ни блуждаешь, а домой попадаешь…

Текля еще б посидела да поговорила, но как тут усидишь, когда на бревнах изнемогали от любопытства верные подруги.

— Ох, у меня еще корова недоеная. — Текля трижды с чувством поцеловала Марту и стремительно выбежала из хаты.

— Ну, это уже весь район будет знать, — усмехнулся Поликарп. — Узнала?

— Текля Дынька… Что ж, давай, Поликарп? За твое здоровье.

Марта выпила и выплеснула несколько капель из рюмки, — так она делала всегда, вспомнил Поликарп.

— Еще налей, Поликарп. И себе. Теперь выпьем за нашу прежнюю любовь… Пусть ты ее уже похоронил, но она когда-то была…

— За ту, что была, — выпью… И за тебя, ту, какой была… — Поликарп вынул из сундука маленькую Мартину карточку и положил на стол. Молодая раскосая девчушка в гимнастерке, с орденом смотрела на Марту из сорок пятого года…

Вдруг Марта схватила карточку и порвала перед оторопелым Чугаем на клочки.

— Что ты сделала?! — крикнул Поликарп. — Зачем ты? Я берег ее… как…