— Нет, — рассеянно ответил Ильтон, размышляя, как же ему встретиться с Дулан. А если она уже спит?

— Не озирайся, — дед Зура рассыпался дробным смешком. — Она минут десять тому как домой побежала. Но с отцом-то чего делать будешь? Уже пальбу устроил он. А завтра что отмочит? За тебя, что ли, примется? Не мне, мол, так и не Ермоону. Я без сына, а тот пусть без зятя остается!

— Ну, дед, — обиделся Ильтон, — что говоришь-то?!

И пошел прочь.

— Погоди, я ж шутейно, — закричал в спину ему старик, сам, скорее всего, понявший, что лишку дал. — Я к тому… ты умный, девка всем на загляденье… не подчиняйся очумелому отцу своему, делай, как любовь велит! Э-эй!.. Слышишь… Ильтон!

Голос деда Зуры глухо звучал в плотной ночной тьме.

Ильтон уже почти бежал к подворью кузнеца. «Постучусь к ним, — решился он. — Дядя Ермоон меня не погонит. Откроюсь, что не могу без Дулан… А завтра, поутру, из своего дома уйду. Мать жалко… А по-другому как?»

Еще издали он заметил, что Дулан стоит с кем-то возле своей ограды: выглянула из-за тучки луна — и тускло осветила все вокруг. Показалось, что тот, другой, держит Дулан за руку… Ну да! Только не держит, а то и дело хватает за руку, — Дулан же вырывает ее. И загораживает он собой калитку…

Ильтон, крадучись, хоронясь под защитой темных стен, приблизился совсем близко — и по голосу узнал: это же Болот! Хотел тут же выйти из укрытия, но остановили его слова Болота:

— Дулан, люблю тебя, только тебя!

— Слушай, как тебе не стыдно, — с досадой проговорила Дулан. — И передо мной, и перед Ильтоном. Он же товарищ твой… И наконец перед Амархан. Женатый человек, называется…

— Женатый?! — с горечью воскликнул Болот. — Это вы меня женили… вы, договорившись! Я лежу с ней рядом, а думаю… о тебе думаю.

— Что болтаешь! Пусти. Нельзя же так…

— Как?!

— Достоинство свое терять.

— А я люблю тебя, слышишь!

Он рывком прижал ее к себе, попытался поцеловать, но Дулан вырвалась, толкнула его в грудь, хотела юркнуть в калитку… Однако Болот приглушенно, с угрозой сказал:

— Не пущу. Не все еще…

— Нет, всё! — громко, так, что собственный голос показался ему чужим, произнес Ильтон, появляясь перед ними. — Всё, слышишь?! А сейчас пошел отсюда! — И показал Болоту кулак. — Этого хочешь? — Ильтон подошел к Болоту вплотную.

Болот посмотрел на него — и, как ни был разгневан Ильтон, сердце его дрогнуло… В глазах Болота копились слезы. Они текли по щекам, и, пожалуй, Болот даже не чувствовал этого. Самое настоящее горе владело им, он не мог скрыть его — и Ильтон, отвернувшись, сказал Дулан: