— Родители не против?
— И я, и Нагаслаев Мэргэн, как ваш заместитель… от имени колхозной администрации, так сказать… беседовали с родителями. Убедили. А главное: сами девушки по-боевому настроены!
Мэтэп Урбанович хмыкнул:
— «По-боевому»! А через год в кусты… Но ладно, ладно… С директором СПТУ лично поговорю. Примет столько, сколько пошлем. Он у меня, директор, знаешь где? Во! — И Мэтэп Урбанович сжал растопыренные пальцы в кулак. — Еще, комиссар, какие дела?
— Разговоры в улусе о переселенцах… Но и, само собой, волнуются люди. Были лично вами обещаны кое-кому квартиры. В тех, новых домах. Как с этим? Есть ведь очень нуждающиеся. А потом, молодые семьи — это надежда колхоза… Свои, коренные люди. Не уедут, как тот же Митрохин.
При упоминании имени сбежавшего скотника лицо председателя скривилось, как при зубной боли. Вытащил из папки листок, отдал его секретарю парткома:
— Прочитай. Он еще и прощальное письмо накатал!
Коряво бежали по бумаге карандашные строки:
«Мэтэп Урбанович, потянуло меня в другие края, жить по-другому не получается, а потому не поминайте лихом. Стадо в порядке, голов в нем столько, сколько по ведомости. А теперь прощайте. Одним словом, спасибо. Я халютинскому колхозу ничего не должен. За десять лет полностью расплатился. Прошу нужные справки выслать туда, откуда их затребуют. Остается у вас моя дочь. Н. Митрохин».
«Мэтэп Урбанович, потянуло меня в другие края, жить по-другому не получается, а потому не поминайте лихом. Стадо в порядке, голов в нем столько, сколько по ведомости. А теперь прощайте. Одним словом, спасибо. Я халютинскому колхозу ничего не должен. За десять лет полностью расплатился. Прошу нужные справки выслать туда, откуда их затребуют. Остается у вас моя дочь.
Н. Митрохин».Эрбэд Хунданович, пробежав текст глазами, одну фразу прочитал вслух: «Я халютинскому колхозу не должен…» И сказал:
— Вот и ответ на все! Не должен колхозу, а боли, тревоги, ответственности за колхоз у него, видно, и не было.
— Н-да, — Мэтэп Урбанович рассеянно постучал кончиками пальцев по крышке папки. Снова спрятал в нее письмо Митрохина и вздохнул. В словах его был призыв к согласию: — Но пока без пришлых людей нам не обойтись.
Эрбэд Хунданович ответил неуступчиво:
— Я уже не раз высказывал свою точку зрения… Вот и выпускники остались. И парни из армии возвращаются. Видимо, следует, коли уже давали согласие на это, принять какое-то количество приезжих, но в разумных рамках. Три-четыре семьи. Так, чтобы остались квартиры для своих, кто ждет, надеется…