Соня смеялась:

— Старательная ученица, что и говорить…

Но Антонина и внимания не обращала на ее насмешки.

У нее уже целый план был в тетради составлен: как приедет — сразу же в райисполком, что бы там ни было, а своего добьется, новое помещение для медпункта выхлопочет, а то подумать только — пятый год все никак не соберутся хороший дом построить!

Как-то Соня сказала ей:

— Завидую я тебе, честное слово!

— Чему же ты завидуешь? — спросила Антонина.

Сонины черные глаза были необычно серьезны.

— Увлекаешься, словно маленькая, и все-то тебе нравится, до всего охота…

— Как же иначе? — удивилась Антонина. — Разве тебе не хочется все как следует делать?

И вдруг Соня сказала глухо, с неприкрытой болью:

— А для чего? Для кого мне стараться?

— Как для кого? — не поняла Антонина.

Чем больше узнавала она Соню, тем сильнее дивилась ей. Странная все-таки! Неужто не нравится ей ее работа, неужто не хочется принести побольше добра и пользы людям?

Антонине вспомнились слова старого доктора, беседовавшего с ними в больнице на прошлой неделе. Как это он сказал тогда?

— Вы, сестры и фельдшерицы, вы — наши первые помощницы, наши коллеги…

Антонина даже Василию об этом написала.

Соня закинула руки за голову, сказала сквозь зубы:

— Был бы у меня муж, был бы просто хороший друг, я бы… да я бы горы своротила, чтобы гордился он мною, чтобы понимал, какая я…

Помолчала, опустив красивую голову, и спросила, глядя на Антонину в упор: