— Брось глупости говорить. Разве в этом дело?

Поженились они осенью. Он переехал к ней, а спустя несколько дней отправился в командировку, в дальний район.

Перед отъездом всю ночь не спали. Он лежал рядом с ней, жарко уговаривал не забывать его, думать о нем, и он тоже будет думать о ней и рваться обратно, домой…

Антонина слушала его, усмехалась, — чистый ребенок! Потом приникала губами к его губам.

— О ком же мне думать, как не о тебе?

На рассвете, когда он еще спал, встала, напекла оладий, пересмотрела его рубашки, носки, полотенца, собрала чемодан.

Он спал, зарывшись носом в подушку. На затылке торчал выгоревший хохолок.

Антонина пришивала пуговицу к рубашке, то и дело поглядывала на трогательный этот хохолок.

Василий казался ей еще совсем несмышленышем, неразумным и слабым.

Подойдя, она тихонько дернула его за хохолок:

— Вася, вставай…

Он быстро проснулся, вскочил на постели. Сонные глаза его просветлели, он потянулся к ней всем своим сильным, разомлевшим ото сна телом:

— Тонька!

— Опоздаешь… — строго сказала она, но он уже схватил ее за шею, пригнул к себе…

Потом она провожала его, и он все кивал ей из кабины грузовика и кричал:

— Тоня, жди, самое большее — десять дней.

И вот теперь она уезжала от него на целых восемь месяцев!

Проводник прошел по вагону, сказал металлическим служебным голосом:

— Приготовьте билеты…

Антонина порылась в сумочке, вынула билет и пошла вслед за проводником в купе.