Но вернемся к Абу-Юсуф Якуб бну-Исхак аль-Кинди. Он утверждал: «Если есть теплота, то значит, есть и холод». В этом я убедился сразу же после того, как только коснулся пижонскими туфлями заполярного снега. На высоте было минус сорок четыре градуса, на земле было минус пятьдесят два. Один из поэтов мгновенно опустил уши у модной шапки, другой поднял ворот короткого, кукольного пальтеца и сдвинул кепку на ухо.

Веселые ребята, разведчики нефти из Уренгоя, пели лихую песню: «Когда уезжаешь в тундру, помни ценность совета: не строй из себя героя и будь потеплей одет…» Профессиональным поэтам эти самодельные стихи не понравились, и они потрусили к машине.

Утром следующего дня репродуктор порадовал вполне конкретным сообщением: «Дети с первого по десятый класс сегодня в школу не идут. Температура ниже пятидесяти градусов». Один из поэтов, который был в шапке, задал несколько неожиданный вопрос: «А столичная при такой температуре мерзнет?» Наш сосед по номеру, коренастый молчаливый рыбак из Ныды, задумчиво ответил: «Столичные, однако, мерзнут, — и, улыбнувшись, добавил: — Надо закусывать строганиной из нельмы — она греет».

Нельма! При этом слове я вздрогнул. Нельма — это рыба номер один. Она равна по качествам каспийской белорыбице. Когда-то белорыбицу называли царской рыбой. Теперь она исчезла — слава богу, что хоть с царями вместе. Только в редчайших экземплярах она попадает в сети. Поймав пару экземпляров, обязательно самца и самку (иначе не получается), рыбаки сейчас же передают их ученым-рыбоводам, рыбоводы начинают немедленно разводить ее искусственным путем. Я искренне верю в перспективы искусственного рыборазведения и поэтому умолчу о результатах.

Как только я услышал про нельму, я сейчас же привязался к рыбаку из Ныды. Он спокойно выслушал все мои дурацкие вопросы и еще более спокойно сказал:

— Лед у нас шибко крепкий. Не пробьешь лунку, ослабнешь…

— Пробью, — пообещал я бодро.

— Валяй, попробуй, однако. — Рыбак усмехнулся. — А чем бить будешь?

— Пешней, однако, — ответил я ему в тон.

— Нет, эдак-то не пробьешь. Почему эдак? Ныне в устье Оби лед-то два, два с полтиной метра. А пешня-то метра полтора. Разве пешню подлиннее сыщешь?

Вечером поэты выступали в Доме культуры народов Севера. Народы честно слушали их и дружно хлопали, согреваясь в прохладном зале. Я стоял в проходе и выпрашивал у сторожа пожарную пешню. Самый опытный полярник, писатель Юрий Рытхэу, отвел меня в сторону и, поигрывая молнией отличной канадской куртки, с японской любезностью и сатанинским сарказмом сказал: