И только-только поравнялись первые из них с канцелярией пристава, как от ворот проходной, а вслед за тем с крыльца и из-за угла этого неуклюжего домины как пальнут прямо по безоружной толпе рабочих. Один замертво упал, другие стали жаться к забору или тут же посередь мостовой плюхнулись на грязный снег, а сзади напирают, не поймут, в чем дело. Бросились спасаться врассыпную, но улица не широка, полицейские гогочут и палят то ли над головами, то ли прямо в рабочих.

Эту страшную весть принес в госпиталь Викентий Викентьевич, который принужден был, пользуясь темнотой и всеобщей суматохой в городе, тайно пробраться в собственный домик, чтобы взять все последние запасы медикаментов, бинта, ваты и ампулу с морфием для необходимой срочной операции Марине Борисовой. Во что бы то ни стало надо было обязательно извлечь из ее тела осколки.

— Покричи, родненькая, не сдерживайся, разрядись, выплачь боль, — сочувствовали ей подружки, но она не слышала их.

19. НАВСТРЕЧУ БУДУЩЕМУ

19. НАВСТРЕЧУ БУДУЩЕМУ

…Зеленая, трепетная, словно озябла на ветру, но все-таки светясь на солнышке всеми своими резными листиками, низко склонилась над Маринкиным безвольно распластанным телом родная и близкая сердцу белостволая березка. Где-то журчал ручеек, звенели птичьи голоса и тяжко ухала земля, содрогаясь по временам от ударов далекого грома…

— Что сказал Викентий Викентьевич? — Василек с горестным состраданием смотрел на свою давнюю подружку. Ее круто забинтованные рука и нога были лишь чуть прикрыты почти сползшим на пол одеялом.

Осторожно поднял его концы Васятка, легонько сверху накинул на больную, чтобы не причинить излишней боли ее ранам. Потом задумчиво сказал:

— Сколько горя, сколько лишений и слез… Но мы и дальше пойдем, подружка, мы должны с тобой увидеть то, за что мы льем сейчас кровушку и принимаем столь большие муки.

— Что сказал доктор? — спросил он у Глафиры Баковой.

— Викентий Викентьевич стал какой-то резкий, нервный, что ли, — вместо прямого ответа проговорила, глотая слезы, Глаша.

— Что он сказал? — настойчиво повторил свой вопрос Василек.

— Нужно много, очень много труда, впереди еще немало страданий, но мы не беспомощны, хотя и не боги, вот что с раздражением в голосе сказал нам Викентий Викентьевич. А вообще-то нужна больница, и лучше всего в губернском городе, — ответила, наконец, Васятке Глаша.

Теперь Васек Адеркин пропадал в поисках хоть какой-нибудь самой захудалой подводы. Дело в том, что на санях еще не ездили в городе. Поэтому надо было искать телегу.